Поспорил? А на самом деле не нравлюсь? И приставать не будет?

– Что, Муромцева? Достала уже так глупо улыбаться. Между прочим, на твоем месте сейчас хотела бы оказаться любая. Я имею в виду не в этом кресле, где ты сидишь, естественно, а со мной.

Непонятно тогда, почему меня потащил. Но спорить не стала, не сейчас. Тем более что его голос звучал вполне нормально, можно сказать, равнодушно. Осторожно сглотнула.

– Не хочу здесь оставаться. Открой дверь и выпусти, а сам сиди сколько влезет.

– Осмелела? Я же все объяснил, почему ты здесь.

Вложила во взгляд все презрение, на какое оказалась способна.

– И с такими взглядами завязывай. С этого момента будешь смотреть на меня с нежностью, ясно?

– У меня не получится.

– Придется, даю тебе последний шанс. И только из-за того, что ты спускалась в спортзал по поручению. В общем, не буду повторяться.

Он нахмурился, но тут же снова расслабил мышцы. И опять уставился в телефон.

– Подруге своей тоже ни слова о том, что здесь было, точнее не было. Ты – моя девушка на этот семестр, со всеми вытекающими.

Говорил будничным голосом о таких вещах, будто о погоде. Раздражение во мне начало подниматься с новой силой.

– Шаг в сторону и то, чего ты так боишься, станет реальностью, поняла?

– Я же тебе не нравлюсь? Только что сказал.

– Как-нибудь справлюсь с отвращением, ради дела.

– У вас с друзьями не все в порядке с головой, раз устраиваете подобное.

Он молчал, а я продолжила. Вдруг словно озарение нашло, так, что еле усидела на месте.

– Твой приятель, Никита, все время вертится возле моей подруги. Он тоже поспорил на Соню, да?

Матвей оторвался от телефона, посмотрел исподлобья, но промолчал. Только я не собиралась так быстро сдаваться.

– Тоже поспорил? Говори!

– Понятия не имею.

Снова уткнулся в телефон, давая понять, что разговор окончен, а мне захотелось подбежать к нему и трясти, пока не скажет. И конечно врезать ему и всей компании. Это желание уже стало моим неотступным спутником.

Я поднялась с кресла и прошлась по комнате. Подошла к двери, потом к окну и выглянула на улицу.

Сквозь прутья решетки проглядывал внутренний двор-колодец из бетона, ничего особенного. А мне нужно срочно предупредить Соню, срочно. Пока еще не поздно, ведь этот Никита ей явно нравится, как ни один парень раньше.

– Долго нам тут еще сидеть? – бросила мажору.

– Так не терпится избавиться от моего общества?

– Само собой.

– Скоро пойдем.

Вдруг возникла мысль, а как я выгляжу?

Отлепилась от подоконника и подошла к боковой двери.

– Я…схожу туда? – решила спросить на всякий случай.

– Иди.

Толкнула дверь, сделала шаг и оказалась в небольшом помещении без окон. Унитаз, душевая, все как я и думала. Огляделась еще раз и подошла к квадратному зеркалу, висящему над раковиной. Уставилась на свое отражение.

Помада наполовину стерта, немного на коже вокруг губ. А еще вся прическа растрепана. Черт. И это в таком виде я собиралась появиться перед всеми?

Схватила салфетку из держателя и начала приводить лицо в порядок.

Когда с губами было покончено, поправила прическу. Максимально, насколько возможно в данных условиях и без расчески. Больше здесь делать было нечего.

Матвей

Вышла вся такая прилизанная, никто бы не поверил, что между ними что-то было. Не в таком виде девчонки обычно выходят отсюда и не с таким выражением лица.

Может, снова поцеловать?

И ведь почувствовал ответку, пока придурки не испортили момент, он не мог ошибаться. А потом снова полный игнор. При том, что самого повело так, аж дух захватило. Еле смог сдержаться. От простого поцелуя с ней повело. Будто первый раз в жизни целуется. Еще хочется до одури.

Препод виноват в том, что сейчас его разрывает на части. Если бы только не узнал. Если бы продолжал думать, что она приперлась с теми девицами….сейчас бы использовал как ему хочется и дело с концом. Но теперь, когда знает, что она не одна из них, уже не может так поступить. Хорошо, что он узнал. Плохо и хорошо одновременно. Башка вот-вот расколется от противоречий. Чертовы принципы.

Чертова Полина. Недотрога. Как его бесит, что хочется стать лучше в ее глазах. Будто ее мнение может что-то значить для него.

Соскочил с кресла, пнул его и отошел к окну.

Как же он ее ненавидит, теперь еще сильнее, чем прежде. Как же хочет, чтобы все мысли о ней стерлись из его головы.

Но нет, никакой возможности избавиться. Преследуют днем и ночью, сжигая изнутри. Как же все это бесит.

Полина

Не знала, что произошло за те пять минут, пока я приводила себя в порядок, только Матвей снова был не в духе. Видела это по его выражению лица, недовольному голосу, рваным резким движениям.