— Куда? — вот сейчас мне стало неловко.

— Ко мне… Ко мне домой, — сказал так спокойно, как будто мы уже давно знакомы.

— Зачем? — я отошла на всякий случай на несколько шагов назад. Лишь бы снова не навернуться.

— Слишком много вопросов, не кажется? Переспим и разойдемся. Чего непонятного-то? — пытается снова взять меня за руку.

Чего?

— Что? Руки свои уберите, сейчас же! Если не хотите иметь дело с полицией, озабоченный! — поднимаю сумку и начинаю в спешке складывать вещи трясущимися руками. Сердце сейчас просто выпрыгнет из груди.

— Уже второй раз оскорбляешь, детка. Между прочим, тебе нужно колени обработать, посмотри внимательнее, — садится на корточки и складывает разбросанные книги в коробку, а я смотрю на свои ноги. Действительно, как я не заметила, они все в крови. — Здорово поранилась. Еще затопишь ненароком весь штат Массачусетс своей кровью. Нужно быть внимательнее, малышка, — уверенно выделяет последнее слово и начинает смеяться над своей же шуткой, по всей видимости, понятной лишь ему. Крепко сжимает мою руку своей огромной ладонью, а по телу молниеносно будто проходит сотня электрических разрядов, заставляющих мгновенно меня резко отдернуть ладонь из его.

— Я учту это в следующий раз, — гордо поднимаю голову.

— В следующий? Планируешь снова полетать? Ты на меня так налетела… как птичка. Прости! — ухмыляется, обнажая белоснежные зубы. — Я живу в соседнем доме, смотри, — показывает куда-то наверх. — Вон там, где горшок с засохшим цветком. Давай… я принесу аптечку? Подождешь, ладно? Только держись за перила, а то унесет, — ухмыльнувшись, снова берет меня за руку и крепко сжимает ладонь. — Или… если хочешь промыть рану более цивилизованно, то предлагаю пойти со мной. Приведешь себя в порядок в спокойной обстановке. — Я молчу как истукан, не зная, что делать. — Ну же, идем! Я тебя не убью и насиловать не стану. По крайней мере, не сегодня. Обещаю! — ухмыляется вновь своей «шутке», подмигивая, и ведет в сторону своего дома.

— Чувство юмора… Знаете, оно либо есть, либо его нет. Вы относитесь ко второй категории. — черт, похоже, лифт сломан.

— Не работает, — озвучивает этот мужлан мои мысли. — Проклятый лифт! Придется пешком. Понести тебя? — отрицательно помотав головой, двинулась вперед.

Поднимаемся в полной тишине по лестнице. Меня сейчас немного смущает, что я иду впереди этого неадекватного.

— Еще один этаж, и мы на месте. Пардон за грязь, недавно был ремонт в квартире.

Заходим внутрь, и перед моими глазами возникает идеальная картина места, где хотелось бы жить самой. Интерьер квартиры этого парня довольно-таки яркий, но неброский, я бы сказала — необычный. Массивная мебель, сочетание разных орнаментов ковра, обоев и обивки кресел, картины и множество книжных полок. Все это говорит мне о владельце, с точки зрения, оценщика, как о человеке, который заинтересован творчеством, много времени отдает работе и чтению.

Сразу стало понятно, что зеленоглазый — увлеченная личность, возможно, коллекционер. Таких людей, в силу своего хоть и небольшого, но опыта, я чувствую за версту. Интересно мне стало то, что при всей пестроте дизайна парень выбрал традиционные для оформления квартиры цвета: зеленый и красный. Благодаря этому, пространство выглядит, с одной стороны, классическим, с другой — очень индивидуальным. Странно, по его поведению не скажешь…

— Вы писатель? — задаю вопрос в лоб, чем привожу молодого человека в полное замешательство.

— Я не старик, знаешь ли. Можно и на «ты», — ухмыляется. — Нет, я продаю книги. Ванная комната налево, вон там, — указывает на массивную деревянную дверь, — Ну, иди. Там есть аптечка.

Плетусь на ватных ногах по указанному направлению. Обернувшись, замечаю, что он смотрит на меня, явно оценивая внешность с головы до ног, при этом улыбается своей отвратительной, дерзкой, до жути притягательной ухмылкой, которая вызывает во мне странное до дрожи ощущение, не испытываемое ни разу в жизни. Даже со своим мужем неопознанное чувство — смущение. Наверняка уже вся залилась краской. Я замужем, придурок!

Неожиданно в голову приходит идея, которая меня либо спасет, либо погубит.

— Знаете, у меня есть для вас, то есть для тебя предложение…

ГЛАВА 4

ДЖОЗЕФИН

— Господи ты, Боже мой! — вслух высказала свои же мысли, глядя на себя в зеркало. — И накрашенная страшная!

Немного осмотревшись, закрыла на замок дверь, мало ли что… и снова уставилась на себя в зеркало. Молниеносно начала поправлять свою «прическу», убрала слегка потекшую тушь. Где у него здесь аптечка? Осматривая полочки, увидела в углу серый чемоданчик с красным крестом. Ах, вот. Взяла на комоде ватные диски, перекись и стала обрабатывать коленки. Какая красотка! Нет слов! Дура, дура! Да он смотрел на тебя и смеялся над тобой. Раскатала тоже мне губу. Попрошу у мужа на день Рождения губозакаточную машинку.

Вот смотрю я на себя и понимаю, что никогда особо не следила за своим внешним видом, всегда считала, что женщину любят такой, какая она есть. Мне двадцать пять лет, а через неделю исполнится двадцать шесть. Я молодая мамочка, которая родила в девятнадцать лет ребенка. Джозефин Кэмпбелл — типичная, ничем не примечательная блондинка с голубыми глазами. В наличии также имеется довольно-таки стройное телосложение, немного худощавое, однако формы кое-какие прослеживаются, по крайней мере, их немного видно, все по классике жанра. Мой муж никогда не замечал и до сих пор не обращает внимания на наличие у своей жены недостатков, считая, что я — «идеальная». Но ведь, что дома, что на улице, я могу ходить в заношенном, застиранном балдахине с потрепанным пучком на голове, а из макияжа, пожалуй, только тушь, помада… и то не всегда. Меня все устраивает… Устраивало. И Дэвида тоже. Всех, кроме Хлои Дастин, которая называет меня ласково: «мамаша». Но сейчас я чувствую неловкость вперемешку с огромным стыдом, не знаю почему, перед совершенно незнакомым мне человеком, находящимся за этой дверью.