Шрифт:
– А почему ты мне дерзишь, Лидия?
– до жути вкрадчиво и спокойно произнёс Сегеда.
– А почему ты при мне куришь?
– я постаралась повторить его тон, но на последнем слоге голос испуганно преломился.
– Мы договорились, что ты будешь дома в шесть.
– Мы не договаривались. Это был твой приказ. И я устала от них, ты не поверишь, до тошноты.
– я поднесла руку к шее, чтобы визуально подтвердить свои слова.
– А о том, что ты не будешь курить в моём присутствии мы, действительно, договаривались.
Он удивлённо вскинул брови, замер на несколько мгновений, смотря почти в противоположную от меня сторону, но сигару затушил. Плавно, как тарантул переместился ближе и, возвышаясь над моим, вжавшимся в мякоть кресла телом, отдал приказ:
– Встань!
– Я хочу посидеть. Целый день на ногах. Вымоталась.
– Я не люблю повторять дважды, ты знаешь, Лидия.
– Ничего, как-нибудь переживёшь. Мозоль на языке не выскочит!
И терпение Сегеды иссякло до капли, как вода в огненном песке пустыни. Моментально и с паром, который по всей видимости, чуть не повалил из его ушей и ноздрей.
Муж рванул меня за руки, заставляя встать и не успела я перевести дух от этой грубости, как на мою долю прилетела новая. В виде звонкой пощёчины, окатившей щёку кипятком.
– Я не потерплю такого отношения, Лидия! И ты это прекрасно знаешь!
– Закончил?
– я с вызовом воззрилась на него, но губы предательски затряслись, а на глаза навернулись слёзы.
– Я. Ненавижу. Тебя.
– со злостью выделила я каждое слово.
Не ожидала от себя такой смелости и упорства в противостоянии ублюдку, который именовался моим мужем.
И я, как терористка-смертница, как обречённый, но храбрый Камикадзе продолжала с вызовом смотреть на него.
Сегеда обхватил мой затылок рукой и яростно впечалался в губы, чудом не искусав их в кровь.
– Я приказываю, ты безропотно выполняешь. Так было всегда. И будет впредь.
– он притянул мою голову к себе на грудь и одержимо зашептал мне в волосы.
– Я люблю тебя, как псих! Я болен тобой, Лида. Тебе ли не знать? Понимаю, что часто я груб и веду себя, как последний подонок. Но всё потому, что не получаю любви в ответ.
– Артур сжал моё горло рукой и захрипел в губы, - Прости меня за пощёчину... Давай сделаем так, чтобы этого больше не повторилось. Я извращенец, подонок, старый, похотливый козёл. Да, ты права, когда называешь меня подобным образом. Но в первую очередь...
– он нежно поцеловал мои губы и прошептал, - ....я влюблённый мужчина. Очень сильно любящий свою прекрасную жену. Я сам каждый раз вздрагиваю от боли, когда порю твою нежную попку. Но я такой. Просто прими мою власть и ты увидишь, как всё изменится.
Я молча убрала руку Сегеды с шеи и, пройдясь по нему колючим взглядом, зашагала в сторону столовой.
– Лида, что с коленом?
Неужели? А я уж думала, что не заметишь!
– Упала.
– Где тебя так угораздило?
– В торговом центре, когда пыталась потратить все твои деньги!
– Что значит "все твои деньги"? Ты прекрасно знаешь, что они у нас общие. И ты можешь тратить на себя столько, сколько хочешь.
А точнее, пятнадцать тысяч долларов в месяц, которые ты до маразма пунктуально - первого числа каждого переводишь мне на карту. Как зарплату.
И вместе с этой мыслью в мою замученную головушку забралась ещё одна: А почему бы и нет? Должна же я хоть что-то получать от этого брака? Завтра же отправлюсь по магазинам и опустошу карту до нуля. А потом попрошу ещё. И ещё. Пусть раскошеливается, раз такой щедрый.
- И будь осторожнее, прошу тебя. Такое ощущение, что ты застряла в детстве. Постоянно падаешь.
– добавил Сегеда мне вслед.
– А теперь ужинай и поднимайся в мою спальню. Сегодня у нас будут гостьи. Хочу тебе кое-что показать.
Да что ты говорить? Прям "сгораю от нетерпения", старый козёл!
Глава 25
– Лидия Андреевна, Артур Валентинович просил Вас надеть это.
– Вера кивнула на корсет из чёрной кожи и чулки с подвязками, аккуратно разложенные на кровати.
Больной! Что он опять задумал?
– Спасибо, Вера, но, пожалуй, я останусь в этом.
– я слегка оттянула свою жизнеутверждающую футболку с изображением незамысловатой фигуры из пальцев. Той самой, с оттопыренным средним пальцем.
– Лидия Андреевна, как бы вам опять не нарваться...
– Вера заглянула мне в глаза полным тревоги и участия взглядом.
– Не переживай за меня. Разберусь.
– я тряхнула головой и, гордо вскинув подбородок нажала на ручку общей со спальней Сегеды двери.
– А вот и моя любимая жена!
– эта скотина уже прилично налакался. Язык едва слушался, спотыкаясь о зубы.
Зато... Слушались другие...
На ковре, рядом с ногами мужа покорно преклонили колени две худощавые блондинки в корсетах, чулках и ошейниках, подобных тем, что так и остались лежать нетронутыми на моей кровати.