Сегеда, рывком расстегнул брюки и спустил их к коленям, демонстрируя моему ошарашенному взгляду налитый кровью, эрегированный член.

– Возьми его в руки, милая. Он так этого ждал.

Он нетерпеливо потрясывал им перед моим лицом, а я снова застыла, как фигура изо льда. Такой поворот событий меня просто парализовал.

– Ну же, Лида! Я жду!
– прикрикнул Артур и сунул член в мои руки.
– Давай, поработай, как следует для своего мужа.

Я провела по бугристой поверхности рукой и это ощущение, как эхом, отозвалось противным спазмом в животе.

– Пососи его, Лидочка.
– плотоядно закряхтел Сегеда.

– Но я не умею.

– Просто накрой его ртом и всё. Ничего сложного!
– в голосе Артура слышались вкрапления недовольства.

Держа эту тяжёлую штуку на одной ладони, я ещё раз провела по ней неуверенными пальцами другой руки и тяжело вздохнула.

– Ладно. Вставай!

Ну вот и всё! Мой приговор подписан.

– Поднимайся, Лида!
– снова повысил он голос.
– И сними с себя эти идиотские тряпки.

Артур нетерпеливо рванул ткань футболки, разодрав её ровно пополам и одним ловким движением избавился от лифчика.

– Джинсы! Быстро!

Я, трясясь от страха, спустила плотную синюю ткань к ногам и переступила через край.

– Чулки оставь.
– голос Сегеды просто разил низменной похотью. Он опять, словно из ниоткуда выудил ножницы и, разрезав мои трусики, приказал, - На колени!

Этот крик заставил меня почти рухнуть, а боль в травмированном колене отозвалась протяжным стоном, который явно пришёлся Сегеде по вкусу.

– Подними вверх волосы.

Я выполнила его просьбу.

– Почему молчишь? Не вижу, чтобы ты усвоила урок. Может, вернуть девочек? Они тебя быстро поднатаскают.

Если честно, я не поняла, что ему нужно. Просто уставилась на этого козла с вопросом во взгляде.

– Где слова "Слушаюсь, мой Господин?"

– Слушаюсь, мой Господин.

– Хорошая девочка. Если снова забудешь, буду пороть, Лида.

Сегеда достал из комода клубок из кожаных ремешков и цепей и закрепил всё это на мне: вокруг шеи - плотный чёрный ошейник; тянущийся от него ремешок с наручниками на концах - вокруг запястий, а прикреплённые к этому ремню цепочки с зажимами на концах - к соскам. Я снова застонала от тупой боли, кольнувшей чувствительные окончания грудей.

– Моя хорошая, как ты меня радуешь своими стонами. Больно, Лидочка?

Я упрямо сжала губы.

– Я спросил, почему не отвечаешь своему Господину. Больно?
– он потянул за цепь и соски запылали смесью боли... и наслаждения. Чёрт!

– Да!
– Выкрикнула я на полустоне.

– Опять забыла?
– он наклонился и шлёпнул мой зад, при этом задев грудь своим упорно торчащим членом.

– Да, Господин, мне больно!

– Умница, Лидочка. Очень меня радуешь. Я хочу, чтобы ты сегодня кричала во всё горло. Как только можешь. Сделаешь?

– Да, Господин.

– Моя любимая... А теперь давай, возьми его в ротик.
– он снова вложил член в мои ладони и сжал пальцы вокруг тугого ствола.
– Подвигай вот так.

Рука заскользила по слегка изогнутому вверх органу мужа.

– Да-а...
– ублюдок был доволен.
– Отодвинься чуть дальше и двигай посильней. Резче, Лида!

Я подалась назад и цепочка, соединяющая руки и грудь при каждом движении начала натягиваться до невозможности. Соски горели от этих рывков, снова вызывая предательские стоны не то удовольствия, не то боли.

– Вот так, любимая... Вот такая жена мне нравится...
– скотина упивался моим порабощённым положением.
– Тебе же приятно, правда?

Я на миг замерла, не зная, что ответить, но решила, как обычно всё отрицать:

– Нет.

– Лидия!
– он рывком поднял меня на ноги.
– Я сейчас проверю и, если ты мне сорвала, выпорю ремнём!

Он снова опустил меня на колени перед кроватью и, откинув одной рукой на живот, второй прошёлся по набухшему лону.

– Мокрая... Хорошая моя... Будет больно, Лида. И я не хочу, чтобы ты терпела. Кричи, хорошо?

– Не буду.

– Лида!
– он рявкнул так, что мне показалось, будто шторы всколыхнулись.
– Мне надоела твоя непокорность! Проси прощения у своего Господина!