Шрифт:
– Лида...
– он снова потянулся к моей руке, но я отступила в сторону своей комнаты и вскинула руки.
– Извини. Мне нужно побыть одной...
И, всё-таки, человеческий организм - загадочная штука. Слёзы, мысли, страхи смешались и выходили из меня, как тёмные сущности, что не помешало телу каким-то неведомым образом впасть в глубокий сон, где главным персонажем был он... Мужчина, который так добр ко мне, терпелив и, похоже, влюблён по уши...
Проснуться меня вынудил холод, крутившейся вокруг и норовящий, затянуть в свою ледяную воронку. Ледяными стали не только воздух и тело. Мысли о том, что я обидела Ефима кололи сердце похлеще январского мороза.
Едва соображая, что творю, я спрыгнула с кровати и поспешила в сторону соседней спальни.
В лившемся в окно мягком свете уличного фонаря, отчётливо прорисовывался мускулистый мужской силуэт в центре огромной кровати.
– Ефим?
– мой шёпот, казалось, звучал громче крика. Находиться в его комнате так безрассудно. Грешно... Неправильно... И в то же время, это самый естественный поступок, который мне приходилось когда-либо совершать.
– Ефим?
– Что, моя милая?
– он дёрнулся от неожиданности. А голос... Он был ещё сексуальней спросонья... Низкий, тягучий, грубый.
– Я замёрзла... И ещё я хотела...
– Иди сюда, Лидочка.
– Ефим приподнял одеяло, и моё желание быть рядом с любимым мужчиной и касаться его вытеснило всё остальное на второй план.
Глава 40
Я, не колеблясь ни секунды, нырнула в тёплый плен его нежных объятий.
Ледяные ладони вразрез сидевшему во мне смущению легли на твёрдую, мужскую грудь и я чуть не замурчала от удовольствия.
– Лидочка...
– рука Ефима уверенно прошлась поверх моей футболки, повторяя изгибы позвоночника и замерла чуть ниже поясницы.
– Ефим, прости меня, пожалуйста, за весь этот бред...
– Не надо извиняться. После всего пережитого такая реакция нормальна.
– Прерывисто шептал он мне в макушку, перемешивая слова и рьяные поцелуи, постепенно спустившиеся через лоб и щёки к моим губам. Руки Ефима тоже... спустились. И уже нежно массировали мою попу, порождая вулканическую реакцию внизу живота.
– Еф - фим... Подожди... Я...
Но он прервал мои слова натиском горячих губ, чувственно завладевших моими.
Я резко втянула воздух. Казалось и дыхание и сердце больше мне не принадлежат. Они замерли, остановились, когда жаркий и настойчивый язык Ефима проник в мой рот. Или это я углубила поцелуй?
Руки блуждали по гранитному прессу любимого, прощупывая и впитывая кончиками пальцев каждый миллиметр его тугих мышц.
– Не могу... больше... ждать, Лидочка!
– он опёрся на локти, продолжая жарко выглаживать мой язык своим.
– Я так соскучился, Лида...
– Так... мы же... весь вечер были вдвоём!
– выдала я, переводя дыхание.
– Нет, я соскучился по твоим поцелуям, моя маленькая...
– рука Ефима забралась под футболку и неминуемо приближалась к налившейся в ожидании его пальцев груди.
– Так это... всё ты... Ты... Меня целовал... Каждый раз...
– Вот я и соскучился... По твоим поцелуям...
Что он там говорил?
Мысли упорхнули из головы ветренными бабочками.
Я нисколько не улавливала сути. Ощущала только низкий, бархатистый полушёпот Ефима на своих губах и его твёрдые, настойчивые пальцы на припухшем от возбуждения соске.
– Ефим... Не надо...
– застонала я и выгнулась навстречу его умелой ласке.
– Да-а... Скажи ещё раз... Так же...
– он положил на напряжённую горошину соска большой палец и задвигал им из стороны в сторону, вырывая из недр моих связок гортанные стоны.
– Скажи, что не надо... Мне нравится твоя стеснительность, любимая. Нравится, как бурно ты реагируешь на меня. С самой первой встречи, ведь так?
Я только сейчас осознала, что моя футболка уже повисла на ночнике белым флагом.
– Так...
– я снова выгнулась, когда Ефим с жадностью втянул мой сосок в рот и, выпуская, прикусил губами маленькую, тугую бусинку.
– Я знал... Понял это в тот момент, когда ты первый раз упала в мои объятия...
– Ефим... Я не могу...
– Я тоже не могу, моя сладкая...
– его большой палец снова растирал мой мокрый сосок, сгоняя всю кровь из тела туда... Между ног...
Боже! Никогда ещё меня там так не распирало... Казалось, пара движений его пальцев и я кончу.