– О, Норт, давно не виделись, проходите мой друг, присаживайтесь.

Норт сдвинулся с места и пошел к столу, я усиленно изображал болвана. Минут через двадцать неспешной беседы Норт махнул мне рукой, приглашая подойти.

Солус осмотрел меня, усмехнулся своим мыслям и обратился ко мне:

– Итак, молодой человек, Норт рассказал мне о вас и вашей проблеме, и я вижу только одно решение. – Он замолчал и отпил глоток кофе. – Утвердить вас штатным оператором ПБК 4-1-2-8 с присвоением звания рядового и позывного «звездочет». Если вы согласны, то мой адъютант подготовит документы. Если нет, понимаете сами, хоть вселенная и большая, но места всегда мало. Ваше слово юноша.

– Я согласен. – Выпалил я.

– Ну и прекрасно. Норт, теперь это ваша головная боль. Ваш протеже вам и отвечать.

Солус откинулся в кресле и задумался на минутку. Я получил возможность рассмотреть его. Это положительно был такой же человек, каких я привык видеть. Прическа по-военному короткая, без залысин, чисто выбрит, и немного сухопарый, будто высушенный годами жизни. Но выглядел он энергичным и бодрым, лицо без глубоких морщин, кожа не пигментирована как у наших стариков и людей старшего возраста. Но во всем, что его окружало, чувствовался возраст, опыт и многолетние привычки, сформированные за много много лет до моего рождения. Его черная форма была просто формой полковника космодесанта, и просто идеально отутюжена. На ней не было никаких медалей, орденских планок, лишь погон полковника на левом плече, и золотой значок с хитромудрой вязью на правом отвороте кителя.

– Но у вас нет тела, молодой человек, что с этим будем делать? А, Норт?

– Если ваше превосходительство будет так любезно не рубить часовщиков, может они решат эту проблему.

– Вы предлагаете их оставить живыми? – Удивленно подняв брови, спросил Солус. – Наверно они вам, что-то пообещали. Расскажите милый друг, вы же знаете, я бываю так любопытен.

– Да, ваше превосходительство, тело они мне обещали, ну и чинить моих парней по высшему разряду.

– Какая прелесть. Я всегда знал, что вы безсеребренник милый Норт. – Он развернулся к окну и посмотрел на планету. – Ладно, пусть живут. Кониган.

Дверь с легким шипением открылась, впуская адъютанта.

– Кониган. Мальчика оформишь к Норту. А кросавчеков, Норт как их?

– Фенечка, Шишычек, Тремочка, Петелька.

– Да, этих кросавчеков сюда и прикажи, чтобы пол накрыли.

Он развернулся к сейфу, достал какую-то папку и начал листать документы, делая в них пометки и что-то выписывая в блокнот. Мы присутствовали. Я разглядывал пейзаж за окном. А там было на что посмотреть, вся система, возле которой находился корабль, была как на ладони. Видимо стекло давало какую-то подсветку, так как при внимательном наблюдении за каким-то объектом он начинал увеличиваться в размерах, будто ты подлетаешь к нему, или это был эффект ПБК, я так и не понял. Норт же просто замер, как выключенный механизм. Наверно тоже о чем-то думал. Минут через пятьнадцать прозвучал тихий и мелодичный звон колокольчика. Солус нажал кнопку селектора потом молча кивнул головой невидомому мне визави. Через пару секунд окрылись боковые двери из котрых въехал уборочный автомат. Остановившись по центру зала, стал укладывать, прямо на пол, прозрачную массу. Закончив, отъехал в сторону и замер. Сразу же открылась дверь, и появились четверо часовщиков. Они залепили обрубки ушей пластырем, при этом выглядели жалко. Солус посмотрел на прибывших, дописал в блокноте, закрыл его и положил документы в сейф. Его стол опять был чист и девственен.

Он слегка толкнул сейф. От толчка тот плавно заскользил в сторону, будто верный слуга, освобождая дорогу хозяину.

– Так, что это у нас? А группа юных техников и молодых изобретателей плюс безолаберный бригадир и наивный системотехник. Мило. Какая живописная группа. – Солус поднялся с кресла и вышел из-за стола.

Часовщики стояли и не дергались, лишь у Петельки дрожало одно ухо.

– Милые мои читатели туалетной бумаги, я сколько раз просил Вас не заниматься самодеятельностью на казенном оборудовании. Я вижу, что добрый человек уже разговаривал с вами.

Часовщики молчали и ели глазами начальство. Видимо в этом кабинете другие говорили редко.

– Первым моим нежным желанием было нарубитьт вас, я просто думал в какую сломку. Но милый Норт так горячо убеждал меня, что вы все делали, не имея желания подорвать работу станции, а также, что я добрый и милостивый человек. И я растерялся. Я просто в сомнениях. И сомнения мои, ах, не беспочвенны, ну что мне делать с вами, просто не знаю.

Изображая растерянность, Солус развел руками. Его правая рука как бы растаяла в сером мареве, и вдруг в ней оказался клинок. Молниеносным движением он навел симметрию. Уши троих красавцев с влажным шлепком упали на пол, и лишь Петелька стоял и хлопал глазами. Точно также клинок исчез.

– Значит так. Я решил, что это будет правильным. Вы найдете возможность выплатить компенсацию семье потерпевшего и найдете мальчику тело. А также помните, что Норт горячо, очень горячо просил не очень вас калечить. Думайте об этом каждый день милые мои. И помните я не Норт, я очень злой. Вон.

Часовщики метнулись к выходу, не веря своему счастью. Они смогли сами выйти из кабинета Солуса после такого прокола. Лишь вскрикнул Петелька. Когда он рванулся с места, небольшие кончики ушей шлепнулись на пол.

– В симметрии гармония. – Сказал Солус и уселся в кресло. – Я думаю, что Кониган подготовил уже документы, на выходе подпишите стандартный контракт. Можете идти.

Норт встал, изобразил полупоклон. Я повторил за ним. И мы пошли к выходу.

Я чуть не прыгал от радости и сдерживал себя из последних сил, пока мы шли по «полю». Робот уборщик, сразу же за нами, начал убирать безобразие на полу.

За дверями нас уже поджидал адъютант с планшетом.

******

Когда мы вышли, Солус оторвался от документов, вызвал почтовую программу и отправил одно короткое сообщение. «Странно, но он появился опять, взял под наблюдение. Солус».