Шрифт:
«Не надо, Фортис…» — с явным трудом послала ментальное сообщение Ипулари.
«Надо-надо. Не сдавайся до последнего! Ты сможешь! Я тебя слушать не буду всё равно! Своих не бросаем!»
Времени осторожничать не было — отовсюду доносились взрывы, грохот, много другого шума, поэтому я как смог подобрал Ипулари и взвалил на плечо, пытаясь сообразить, куда ж теперь с ней-то бежать. Всё рушится прямо на глазах. Была не была. Побежал в ту сторону, где стены хоть немного уцелели. И не прогадал — одна из дверей была уже открыта.
Когда я вбежал туда, меня встретила группа из нескольких орцинусов. Каждый держал меня на мушке.
«Стоять!» — раздался грубый голос. Судя по всему, они тоже ментально разговаривают.
«Стою», — обречённо ответил я, понимая, что уже никуда не деться.
«Брось её, — приказал он, затем отдал команду своим: — Её добить, иноземца в плен. Будем изучать».
«Не брошу».
Я приложил максимум усилий, чтобы возразить этим поистине гигантским созданиям, ведь понимал, что, скорее всего, подписываю себе смертный приговор. Но и бросить не позволяла совесть. Ещё неизвестно что лучше — попасть в плен или умереть.
Больше мне никто ничего не сказал. В последний момент я лишь успел заметить, как ко мне переместился один из орцинусов — именно переместился, ведь скорость была настолько высокой, что увидеть его передвижение было просто невозможно при всём желании. В ту же секунду он замахнулся рукой — и моё сознание померкло.
Глава 34
«Фортис, — услышал я голос Ипулари, — как ты себя чувствуешь?»
Жив? И она жива? Камень с души… Не зря старался. Хотя бы живы.
«Фортис, жив ты, жив. И я жива. Я слышу твои мысли, открывай глаза и рассказывай, как самочувствие».
Открыв глаза, увидел чистое небо и смотрящую на меня Ипулари. Она стояла надо мной и улыбалась.
«А где корабль?» — озвучил я первое, что захотел узнать.
«Нет его. И не было. Ты мне расскажешь, как чувствуешь себе, или нет?»
«Да нормально вроде. Только что-то ничего не понимаю. Слабость сильная есть, кажется. В остальном порядок».
Поднявшись на ноги, я осмотрелся: ни разрушений, ни следов ожесточённого боестолкновения, ничего не говорило о том, что только что здесь воевали. Да что там — Ипулари цела и невредима, а это уже жирный намёк на странность всего происходящего.
«Понимаю твоё недоумение, — проговорила она, обезоруживающе улыбнувшись. — Но самое главное, что у нас получилось так быстро добиться первого результата. Ещё немного — и я смогу, как ты, просачиваться сквозь любые материальные объекты!»
Она так этому обрадовалась, что в голове аж зашумело от её сильного ментального посыла.
«Я уже понял, что ничего на самом деле не было. Скажу тебе, это жёстко — вот так играться с сознанием. Ведь так ты это сделала?»
«Да. Подобрала удобный момент, чтобы коснуться тебя незаметно. Зато было так всё правдоподобно, что ты поверил, и это очень важно для меня. Гипноз и иллюзия».
«А ещё говорили нам, что у вас нет никаких способностей».
«Это и не способность, а врождённое умение каждого дельфидента. Чувствую, ты недоволен проделанной работой. Что мне сделать, чтобы исправить это?»
Я заметил, что при каждом удобно случае Ипулари предлагает что-то, чтобы исправиться, как будто бы лично она виновата в том или ином событии, хотя, по факту, старается для своего же народа.
«Ничего не надо. Лучше объясни, почему ты именно такую страшную иллюзию придумала? Я ж принимал всё за действительность, спасал тебя, сам готовился умереть. Это, конечно, не первый мой опыт, но всё равно каждый раз страшно. Хотя не объясняй, ответ и так ясен: всё для всплеска эмоций. Постаралась ты на славу».
«Не только ради эмоций, но и для той же военной подготовки. Ты очень хорошо справлялся, учитывая, что ничего не знал, что это была экстренная ситуация».
«Понятно-понятно. А эти стены выдвигающиеся в балконы с пушками на самом деле есть?»
«Да, есть. Они нас много раз уже выручали. И корабль есть у орцинусов такой. Всё это не плод фантазии. Они действительно очень опасны, — поясняла Ипулари, пока не перевела тему, при которой вроде даже засмущалась. — И, знаешь, я безмерно благодарна тебе за то, что не бросил меня. Извини, что сомневалась в человеках».
«В людях», — поправил я её и даже смог улыбнуться.
«В людях, — вторила дельфинодевочка. — Правда, это очень смелый поступок».
«Знаешь что такое смелость? Смелость — это когда только ты один знаешь, насколько тебе страшно, — усмехнулся я. — Остальное — безумие в чистом виде».
«Согласна, — изобразила она лёгкую улыбку. — Спасибо тебе большое ещё раз за моё спасение, это очень ценно. У нас такие поступки награждаются званием героя».
«Посмертно, как правило, — покачал я головой. — На моей планете всё так и происходило во времена мировых войн».