Дверь в подъезд была открыта — не работал домофон. Мы поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру, номер которой разобрали на фотографии.

Удача сегодня была на нашей стороне — почти сразу нам открыла молодая девушка с ребенком на руках. Удивленно на нас посмотрев, она, поздоровавшись, спросила:

— Вы к кому?

Я достал удостоверение и сказал:

— Мы ищем Рихтера Ивана Фридриховича.

— Здесь такие не живут.

— Он жил здесь лет десять назад.

— Мы только пять лет как купили эту квартиру. Но напротив живет Элеонора, может, она помнит.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Всего доброго.

Только девушка захлопнула дверь, как Лиля ударила меня кулаком в плечо и на мой вопросительный взгляд возмутилась:

— Ты долго будешь каждой встречной девушке глазки строить?

— Да не строил я ничего.

— Не строил, как же, — фыркнула она и позвонила в соседнюю дверь.

Я не успел ничего сказать в свое оправдание. Загромыхал старый замок, и перед нами появилась женщина, ну, или бабушка. Я не мог подобрать правильное определение. Лет ей было явно за шестьдесят, но при этом она старательно молодилась. С косметикой перебор, как мне кажется, а одежда как будто украдена из цыганского табора. Но каких я только экземпляров не встречал за последние годы.

— Молодые люди! Пылесос мне не нужен, в бога не верю.

— Элеонора… Простите, как вас по отчеству? — спросил я, снова достав удостоверение.

— Какое отчество? — возмутилась дама. — Просто Элеонора, — она протянула мне руку и жеманно улыбнулась.

Нет, ну сейчас я никому не строил глазки.

— Уважаемая Элеонора, помните ли вы своего соседа по фамилии Рихтер?

— Помню, конечно. Но он уже сто лет здесь не живет. Ладно, проходите.

Мы устроились в просторной кухне, оккупированной тремя котами, которые нам совсем не обрадовались. Элеонора была дамочкой любопытной, и я даже не удивлюсь, если она бывший следователь. Вопросы задавала грамотно, хотя спрашивать я собирался. Наконец она замолчала, задумавшись, и тогда Лиля попросила:

— Расскажите о своем соседе.

— Да особо и нечего. Жил он с сестрой, Викой. Сам нелюдимым был, кивнет при встрече и дальше пойдет. Постоянно к нашему соседу Генке бегал в автомастерскую, в моторах копаться любил. А потом, как Вика погибла в аварии, когда Ванька за рулем был, к машинам перестал подходить. У него же никого, кроме сестры, не было, а тут он вроде бы как виноват.

Лиля едва заметно кивала в такт словам Элеоноры. Видимо, нашла причину посттравматического синдрома.

— И что потом стало с Рихтером? — спросил я.

— Уехал, наверное. Я вообще после смерти Вики его почти не видела, а потом в квартиру въехали новые люди.

— А у вас случайно нет его фотографии?

— Так у вас же в МВД все паспорта должны быть, — удивилась Элеонора. — Сейчас посмотрю, у нас тут фотограф-любитель жил раньше, все щелкал, а потом раздавал карточки.

Коты дружно потянулись за хозяйкой в комнату, а Лиля сказала:

— Интересно, что было такого в отчете патологоанатома, если Виктория погибла в аварии?

Я посмотрел на время и ответил:

— Скоро узнаем.

Элеонора вернулась со стопкой фотографий и, надев очки, начала их просматривать. Наверное, действительно было проще снова напрячь опера.

— О, в профиль, но есть, — протянула мне Элеонора фото и ткнула пальцем в белобрысого парня.

Ничего знакомого в его лице я не рассмотрел и передал фотографию Лиле. Она долго всматривалась, нахмурившись, а потом подняла на меня глаза.

— Лицо знакомое, но не могу вспомнить. Я его определенно где-то видела. Можно взять? — спросила она у хозяйки.

Элеонора кивнула и добавила:

— Знаете, это, наверное, не важно, но у Ваньки аллергия на котов. Один раз он ко мне заходил за чем-то, не помню уже, так сразу расчихался и прослезился.

Действительно, информация вряд ли нам поможет. Я так еще больше запутался после этого разговора. Почему Рихтер и смерть его сестры заинтересовали Родионова?

Мы попрощались с Элеонорой и вышли на улицу. Лиля все еще хмурилась — думала. В машине я сказал:

— Рихтер, можно сказать, твой ровесник, вы могли учиться в одной школе, пересекаться в одной компании, вот ты его где-то и видела.

— Нет, — покачала Лиля головой, — он мне напомнил кого-то, кого я видела уже после возвращения. Совсем недавно.

— Может, просто похожий человек?

— Может. Ладно, поехали к патологоанатому.

Два часа, проведенные в дороге, мы строили версии, которые в итоге разбивались о факты. То одно не сходилось, то другое, как будто у нас были не все условия задачи, поэтому она и не решалась. Или мы просто хреновые математики.

Что ж, будем надеяться, Константин Иванович прольет свет. Хотя мне кажется, что мы с каждым шагом все больше и больше запутываемся.