Шрифт:
Все, что у меня осталось: это кошмары, фобии и отдаленное напоминание о том, что у меня когда-то были родители.
Шрам символизирует ту недостающую часть меня.
Прежде чем я успеваю запечатать эти эмоции в темную коробку, Эйден кусает плоть моей груди. Я вскрикиваю, когда его зубы впиваются в кожу, а затем он сосет и кусает шрам с такой враждебностью, что у меня перехватывает дыхание.
И ужасом.
Словно он хочет откусить кожу.
Дать волю этим воспоминаниям.
Кошмарам.
Дыму и пламени.
И крови... так много гребаной крови.
— Эйден, о-остановись.
Он не слышит меня.
Он продолжает пировать на моей коже, как каннибал.
Все будет раскрыто.
Все.
Этого не может произойти.
— Остановись!
Мои губы дрожат, а по щекам текут слезы.
Эйден поднимает голову. Он смотрит на мое лицо, на мои слезы и выражение ненависти, которое, должно быть, написано на моем лице.
Черты его лица ничего не выражают.
Закрытость.
Бесстрастие.
— Хорошая девочка.
Наконец он отпускает меня. Пространство между моими ногами кажется каким-то странным, когда он убирает руку. Мои плечи болят от того, как он сцепил мои запястья за спиной.
Я ожидала, что он отступит и оставит меня в покое.
Но Эйден никогда не ведет себя так, как ты от него ожидаешь.
Его верхняя часть тела наклоняется, и он высовывает язык.
Эйден слизывает слезы, стекающие по моей правой щеке. Моя кожа становится горячей и холодной одновременно.
Он переходит к левой щеке, не торопясь пробуя мои слезы на вкус.
Отстраняясь, он не выглядит таким потрясенным, как я себя ощущаю.
Однако его дьявольская маска сползает.
Я впервые вижу настоящего Эйдена.
Того, которого он прячет за улыбками. Истинную сущность.
Если ухмылка на его лице и маниакальный взгляд в его глазах являются каким-либо признаком, то чертов псих наслаждался слизыванием моих слез.
Звонок телефона, выводит меня из ступора.
Он проверяет его и вздыхает, словно кто-то портит ему удовольствие.
Он бросает на меня последний, непроницаемый взгляд.
— Будь умной и перестань совершать глупые ходы.
Еще больше слез продолжает стекать по моим щекам, когда я смотрю, как его глупая высокая фигура исчезает за деревьями.
Я поворачиваюсь в противоположную сторону и бегу.
Глава 5
От бега под дождем у меня перехватывает дыхание.
Разрушая.
Разбивая.
Почти уничтожая.
Когда я прихожу домой, моя промокшая одежда прилипает к коже. Лоферы мокрые. Пальцы на ногах замерзли и окоченели.
Непослушные пряди волос прилипают к вискам и лбу, стекая по всему телу.
Я стою в нашем маленьком саду, переводя дыхание, и прижимаю дрожащую ладонь к груди.
Мое сердцебиение становится неровным и сбивается с ритма, как будто протестуя. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, позволяя дождю обрушиться на меня.
Намочить меня.
Смыть меня.
Капли падают на закрытые веки почти как успокаивающая ласка.
Я всегда любила дождь.
Дождь скрывал все.
Никто не видел слез. Никто не замечал ни стыда, ни унижения.
Это только я, облака и льющаяся вода.
Но в этом и то дело в дожде, разве нет? Это всего лишь маскировка, временное решение.
Он может промыть только снаружи. Он не может просочиться под мою кожу и смыть мои дрожащие внутренности.
Стирание моих воспоминаний тоже не вариант.
Не прошло и часа с тех пор, как Эйден держал меня в своих руках — всю меня.
Я все еще чувствую это.
Его дыхание.
Его близость.
Его безумные глаза.
Я запираю это глубоко в темноте своей головы и иду ко входу. Мне нужно переодеться, пока я не простудилась.
Наш дом расположен в уютном районе для представителей высшего среднего класса. Он двухэтажный, и в нем больше комнат, чем нам необходимо. Мы втроем сделали все возможное, чтобы это место было, как можно более уютное. Посадили апельсиновое дерево. Несколько роз. Мы с дядей занимались садоводством — но в последнее время у него нет на это времени.