— Когда ты начала их принимать? — спрашивает она, ее глаза полны гнева.

Я пожимаю плечами.

— Они у меня давно. Ненавижу их принимать, и обычно не принимаю, но я просто хотела уснуть сегодня.

Выражение ее лица суровое.

— Сколько ты выпила?

— Две? — вслух думаю я…

Она прищуривается.

— Здесь написано, что нужна всего одна. Ты понимаешь, что случается, если ты не следуешь инструкции, Сейдж?

Я пытаюсь не закатить глаза.

— Эвелин, это снотворное. Я приняла две, а не восемь. Я хочу, черт возьми, просто проспать всю ночь. Без снов. Я хочу проснуться отдохнувшей хотя бы в одно утро, — кричу на нее.

Она прерывает меня и бросает в меня баночку. Та отскакивает от моих скрещенных ног, и таблетки разлетаются по всему полу.

— Терапия, Сейдж. Тебе нужно с кем-то поговорить, а не накачивать себя лекарствами. Я люблю тебя больше, чем свою собственную семью, но твои кошмары продолжаются уже слишком долго. — Она складывает руки на груди. — Я тоже устала, — признается она, ее голос ломается.

Чувство вины накрывает меня, когда я вижу, как моя жизнь влияет на нее. Эвелин всегда была той, кто собирает кусочки разбитой Сейдж.

— Мне жаль, — пытаюсь сказать, прежде чем прольются слезы.

— Я так переживала за тебя, — признается она, присаживаясь на колени рядом со мной. Я киваю и пытаюсь проглотить огромный ком в горле. — Как и он. — Она берет мою руку и держит в своих ладонях.

— Почему он здесь? — Я смущена тем, что Холт видел меня такой.

— Он стоял у двери, когда я пришла домой с работы, и выглядел печальным. Он сказал мне, что подвез тебя ранее, и ты выглядела не очень хорошо. Он сказал, что пытался звонить, и, судя по восьмидесяти семи пропущенным звонкам на твоем мобильном, он не врал. Я впустила его. Мы оба проверили тебя, ты спала. И он сказал, что останется. Как бы сильно контролирующие парни не раздражали меня, я не смогла отказать ему, — посмеивается она.

Я обхватываю голову ладонями. Я унижена.

— До этого он не видел ни одного из моих кошмаров.

— Ты напугала его, — признается она. — Может, теперь ты всерьез задумаешься над терапией, про которую я тебе постоянно говорю. — Эвелин вскидывает брови.

— Я ходила к терапевту, — спорю я. — Вот откуда у меня «Амбиен».

Она громко вздыхает.

— Сейдж. Ты в Чикаго уже почти три месяца. Тебе нужен врач здесь.

Не могу больше спорить с ней, потому что она права. Она всегда права.

— И тебе нужна вода. До хрена воды. Нам нужно вывести «Амбиен» из тебя. Во сколько ты приняла его?

— В одиннадцать тридцать.

— Черт, — говорит она. — Ты будешь хреново чувствовать себя завтра.

Я понимающе качаю головой.

— Я собираюсь пойти и прилечь.

Поднимаюсь с пола, и Эвелин встает вместе со мной. Она наполняет стакан водой из-под крана в ванной и протягивает мне. Я глубоко вздыхаю и опустошаю весь стакан. Она забирает поставленный мною стакан и наполняет его еще раз, затем ведет меня к кровати и располагает стакан на прикроватном столике.

— Тебе нужно поговорить с ним, — говорит она с сочувствующим видом. — Если Холт тебе небезразличен, он заслуживает знать, что происходит с тобой. Не отталкивай его.

— Он меня не волнует, — лгу я. Не уверена, кого я пытаюсь убедить, Эвелин или себя.

Она вздыхает.

— Продолжай лгать себе, Сейдж, но меня ты не обманешь. — Она качает головой и уходит.

Я просыпаюсь от звуков звона кастрюль и сковородок и бросаю взгляд на часы. Девять утра.

— Проклятье, — кричу я, вскакивая с кровати. Дергаю за ручку двери в спальню и бегу на кухню, где нахожу Эвелин. Она стоит у плиты и помешивает что-то в сковороде.

— Эв! Уже девять! Почему ты не разбудила меня?

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но отвечает не она. Это Холт. Он позади меня, сидит на диване в черных тренировочных штанах и серой футболке.

— Потому что ты не идешь сегодня на работу, милая, — говорит он, даже не утруждаясь взглянуть на меня. — Ты официально болеешь.

— Что? — спрашиваю я резким тоном.

— Ты заболела. У тебя сегодня выходной. Конец обсуждению, Сейдж.

— Кто сказал? — Я упираю руки в бока, чувствуя, как повышается мое давление.

— Я сказал. — Его тон такой же язвительный. Он сворачивает газету, которую читал, и откладывает ее на кофейный столик, склонив голову набок.

— Мне нужно быстро позвонить, — говорит Эвелин, проходя мимо нас, и убегает в свою комнату.

Я прищуриваю глаза.

— Ты не мой доктор. И я не больна.