Когда мы возвращаемся в дом, Мэри захватывает власть, как я и боялась, и мне больше нечего делать с детьми.

Не зная чем себя занять, иду на кухню, желая проверить Розу и ход подготовки к ужину. Когда я пытаюсь помочь накрыть стол, Роза прогоняет меня, махая кухонным полотенцем и быстро говоря по-итальянски.

Скучающая и подавленная, возвращаюсь в свою комнату и начинаю распаковывать коробки. Я вешаю одежду в шкаф Люцифера, когда вдруг чувствую, кто-то стоит позади меня.

Замерев, застываю на месте, когда две руки обвивают меня сзади и лицо Люцифера прижимается к моей шее.

Он делает глубокий вдох, вдыхая мой запах, и когда выдыхает, я чувствую, как из него уходит все напряжение. Расслабляясь, он прижимается к моей спине.

Откидывая мои волосы через плечо, он своим дыханием согревает мое ухо, спрашивая:

— Как прошел твой день?

Отвратительно. Ужасно.

— Скучно, — вздыхаю я и тянусь, чтобы повесить шелковую блузку, которую держала в руке.

Люцифер использует это как возможность поблуждать руками по моей груди. Когда я опускаю руки вниз, его большие ладони полностью накрывают мою грудь, сжимая ее.

Мое предательское тело мгновенно реагирует, вспыхивая от тепла, а соски превращаются в твердые камушки.

— Так же, как и мой, — мурлычет он, прикусывая мочку моего уха. — Я не мог перестать думать о тебе весь день.

Сдержав стон, пытаюсь подавить свою реакцию на него, желая, чтобы моя кровь остыла, а грудь не была такой чувствительной.

Думай об отвратительных вещах. Ужасных вещах.

Его язык облизывает мою мочку, а затем мужчина целуют меня в шею.

Думай о том, насколько он ужасен, а не насколько он сексуален.

Я стараюсь, но у меня не получается.

— Я не мог перестать думать об этих сиськах.

Он сильно стискивает мою грудь руками, отчего на ногах поджимаются пальцы, пока я борюсь с желанием выгнуть спину.

— Бл*ть, у тебя потрясающие сиськи, — выдыхает он, а затем что-то твердое прижимается к моей заднице.

О боже, почему мне это нравится? Почему это делает меня мокрой? Что со мной не так?

Его пальцы находят мои соски сквозь бюстгальтер и скручивают их.

Ненавижу, как я ему отвечаю. Ненавижу, как мои бедра подаются назад, а внутри все сжимается.

— И эта задница. Обожаю твою сочную маленькую задницу.

Ненавижу мурашки на своей коже. Ненавижу то, как бьется мое сердце.

Одна рука покидает мою грудь и медленно скользит по животу.

— Ты думала обо мне, Лилит? — спрашивает он.

— Нет, — выдавливаю сквозь зубы. Я провела словно в ловушке весь день дома. Как я могла не думать о нем?

Люцифер смеется, и его рука скользит все ниже и ниже. Пальцы останавливаются на моем бугорке, и он рычит.

— Я не мог перестать думать о твоей розовой киске и о ее невероятном вкусе.

Схватив нижнюю часть моего платья, он задирает его вверх.

— Что ты делаешь? — ахаю я, ощущая своей кожей прохладный воздух.

Он толкает меня вперед, и я вскидываю руки, чтобы не врезаться в стену. Прижавшись ко мне, мужчина раздвигает мои ноги своим коленом, заставляя меня раскрыться для него.

Я в панике смотрю через плечо.

— Люцифер?

Его глаза сверкают, и мужчина, шагнув вперед, расстегивает брюки.

— Не шевелись, — приказывает он, и у меня возникает это глубинное, интуитивное желание подчиниться ему.

Я не должна просто стоять здесь и позволять ему это делать.

И я не должна тяжело дышать в предвкушении.

Но я ничего не могу с собой поделать. Люцифер сводит меня с ума.

Этот мужчина – моя слабость. Он мой криптонит. Меня тянет к нему как мотылька на пламя (прим.: криптонит – вымышленное кристаллическое вещество, является единственной немагической слабостью Супермена).

Он собирается сжечь и поглотить меня.

Внутри я знаю, что он причинит мне боль, но что-то не так с моими инстинктами. Я даже не пытаюсь сбежать.

Люцифер подходит ко мне и первое, что я чувствую, это его жар на моей заднице. Он такой теплый, такой бархатный, что я дрожу. Он такой твердый, что я чувствую, как он пульсирует на моей плоти.

Протянув руку спереди между моими раздвинутыми бедрами, его пальцы отодвигают мои трусики и скользят по моим губкам.

— Бл*ть, ты такая мокрая, — восклицает Люцифер, как будто удивлен этим, а затем стонет, снова касаясь губами моей шеи.

«О Боже» – понимаю, что так и есть. Я мокрая от своего желания к нему. Что со мной не так? Почему я так больна?