— Кто меня остановит? 

Неспешно я расстегиваю пиджак, нет нужды торопиться. Я начал заявлять права на эту женщину и собираюсь выполнить свои намерения, спешка только создаст для нас обоих ненужные проблемы.

Глядя на нее, стоящую на коленях на кровати, не могу не улыбнуться, когда она так вызывающе на меня смотрит.

— Только попробуй! — шипит она на меня.

Я знаю, что она не хочет сейчас выглядеть такой сексуальной, знаю, что отчаянно цепляется за надежду, что она как-то контролирует свою жизнь. Но это не так.

Снимая пиджак, поворачиваюсь к ней спиной и иду к гардеробной.

Махнув последнему из моих людей, стоящему у двери, я говорю:

— Можешь идти, Питер. Перед уходом проверь дом.

— Да, сэр, — говорит он, закрывая за собой дверь.

Открыв дверь гардеробной, я включаю свет. Заметив подходящие вешалки, усмехаюсь про себя, когда слышу шорох простыней на кровати.

Выйдя из гардеробной, смотрю, как Лили мчится к двери спальни.

 — На твоем месте я бы не выходил из комнаты, Лилит, — тихо говорю я.

Она мгновенно останавливается, подбежав к двери. Она, как и все те, кого я контролирую, поняла, что каким бы громким или тихим я ни был, мне нужно подчиняться.

— Повернись.

— Что?

Набросив пиджак на вешалку, снова поворачиваюсь к гардеробной.

— Не принимай мои слова за просьбу, Лилит.

Повесив пиджак на ее сторону шкафа, выхожу обратно в спальню.

Она стоит на том же месте, где стояла, но теперь смотрит на меня.

Сделав глубокий вдох, она спрашивает:

— Что ты собираешься делать с моими детьми? Ты какой-то извращенец? Растлитель дет…

Поднимая руку, я мгновенно останавливаю ее речь.

— Нет, ни мои люди, ни я не являемся такими отвратительными, мерзкими людьми. В моем кругу это смертный приговор.

— Ты обещаешь? — спрашивает она, и я вижу отчаяние в ее глазах, которое успокаиваю одним утверждением.

— Да, с этого момента они мои дети. Я никогда не позволю, чтобы с ними что-то случилось.

— Ты не можешь так говорить, люди не становятся твоими по твоему слову.

— Так это и работает в моем мире, Лилит. Это реальность, с которой в ближайшее время тебе придется столкнуться. Чем быстрее ты смиришься с тем, что принадлежишь мне, тем быстрее обретешь счастье.

Она ничего не говорит, открыв шокировано рот.

— Сядь на кровать, Лилит.

Она слегка дрожит, но движется к кровати. По пути она изо всех сил пытается скрыть свои бледные достоинства, которые я пожирал глазами.

Ее тяжелая грудь высоко приподнята красным лифчиком с оборками, а трусики тонг скрывают киску. Когда она забирается на кровать, я мельком вижу ее попку.

Ухмыляясь, я говорю:

— Мне нравится, как ты выглядишь.

У меня было много женщин в соблазнительном белье, и это давало мне понимание того, как они о себе заботятся. Та, что стоит сейчас передо мной, та, которую я провозгласил своей, действительно держит себя в форме. Я не вижу на ее теле ничего, что могло бы свидетельствовать о наличии у нее детей, кроме бледных растяжек на бедрах. Они выглядят так, словно это кошачьи царапины.

— Ты собираешься меня насиловать? — спрашивает она, сжимая свои чувственные губы в тонкую линию.

— Вряд ли, у меня и так была невероятно длинная ночь.

Я расстегиваю ремень.

— Теперь, когда я подумал об этом, тебе нужно сменить простыни и наволочки.

Сначала она не двигается, но потом говорит:

— Люцифер, так тебя называют, не так ли? Что это за имя?

— Так меня называют те, кто боится меня и уважает. На данный момент ты тоже будешь использовать это имя.

Она недоверчиво смотрит на меня.

— Ничего не получится, я не могу...

Я снова успокаивающе поднимаю руку.

— Давай не будем давать клятвы или обещания сверх тех, что уже дали сегодня вечером.

Закатив глаза, женщина слезает с кровати и ее бледные соблазнительные бедра быстро скользят мимо меня, когда она бросается в гардеробную.

Лилит могла бы попробовать тянуть резину или даже попытаться сбежать прямо сейчас, но, к ее чести, она этого не делает. Выйдя из гардеробной, она подходит к кровати и кладет чистое постельное белье на стул рядом с собой.