Я снова просыпаюсь от звука моего телефона, жужжащего на тумбочке. Взглянув на экран, проверяю время и тихонько вздыхаю.

Приняв вызов, тихо говорю:

— Подожди.

Высунув руку из-под Лилит, я вылезаю из кровати так тихо, как только могу. Нет смысла будить ее в шесть утра. Я не знаю, во сколько она сегодня встанет, чтобы отвести детей в школу, но явно не в шесть.

Поднеся трубку к уху, выхожу из спальни и, идя по коридору, спрашиваю:

— Что у тебя?

— Мэтью, из-за прошлой ночи у нас возникла небольшая проблема с Микки, — говорит мне Саймон.

— Какая проблема? Это настолько серьезно, что ты не можешь решить ее самостоятельно? Ты знаешь, что я сейчас занят.

— Вчера ночью он с окровавленной рукой заявился в участок и его перехватил детектив Соммерс. Этот гребаный кусок дерьма хочет нас сдать.

— За что, блядь? — рычу я.

В коридоре темно, и я стараюсь не повышать голос. Разбудить детей – плохая идея. Они еще не знают, каков их новый мир.

— Он этого не сделает, потому что знает кто мы и сколько денег он нам должен.

— Он был готов сдать тебя вместе со мной и Эндрю. Хотел повесить на тебя то, что ты отрезал ему палец.

— Жирный кусок дерьма, — говорю я.

Остановившись у частично закрытой двери, я заглядываю в комнату. Там спит маленькая светловолосая девочка. Ее тело, разметавшееся по кроватке, напоминает мне маленькую сломанную куклу.

Пройдя дальше, останавливаюсь у следующей двери. Ага, здесь мальчик. Он спит, разметавшись, как и его сестра, но под мышкой у него маленький зеленый дракон. Его лицо, однако, даже во сне выглядит суровым и серьезным. Хорошо.

— Что Соммерс с ним сделал? — спрашиваю я, идя к лестнице.

Пора совершить экскурсию по дому, посмотреть, что за люди здесь живут.

— Умную вещь – он вытащил его из здания в свою машину, успокоил и попытался объяснить реальность. Хотя Соммерс сказал, что это не сработало.

— Этот говнюк должен семьдесят пять тысяч. Не думаю, что он сможет вернуть долг сейчас, когда ведет себя таким образом.

— Согласен, на данный момент он стал мертвым грузом.

— Что насчет его жены и семьи? — спрашиваю я.

В доме вокруг меня царит чистота и порядок. Игрушки собраны, кресла и диваны мягкие и удобные. Прикосновение Лилит можно увидеть по всему дому – небольшие женские штрихи тут и там.

— Детей нет, жена – толстая домохозяйка средних лет. Скорее всего, она даже не подозревает, что ее муж в таких долгах.

Фотографии Лилит и детей расставлены по всему дому. Иногда на них присутствует Маршалл, но чаще всего его там нет. У меня такое ощущение, что он не проводил много времени со своей семьей. Какая жалость, теперь он никогда не сможет этого сделать.

Как я уже сказал Лилит, она моя, и по договоренности дети теперь тоже мои.

— Пусть Соммерс привезет его на склад на Пятнадцатой улице. Я встречу их там. Позвони Харрольду, чтобы бригада уборщиков была наготове.

— Понял… Мэтью, насчет прошлой ночи. Не хочешь посвятить меня…

— Нет. Увидимся на складе.

— Хорошо, — говорит он, и я кладу трубку.

Осматривая кухню, вижу, что ею активно пользуются. В холодильнике и шкафчиках хранится здоровая и не очень здоровая пища. Оглядываясь вокруг, получаю картину обычного семейного дома представителей верхушки среднего класса.

Я не понимаю как, черт возьми, этот придурок Маршалл смог уговорить Шона на такую крупномасштабную финансовую авантюру. Когда я помогал им, то знал, что риск будет слишком высоким для моего соотношения прибыли к убыткам.

Я позволил себе потратиться на пять миллионов долларов. Пять миллионов долларов. Маршалл может думать, что мы с ним закончили, но это не так. Не так быстро.

Поднимаясь по лестнице, возвращаюсь в спальню и смотрю на белокурую красавицу. Даже при тусклом свете, пробивающемся сквозь приоткрытые шторы, я могу хорошо видеть ее черты. Ее лицо выглядит так, словно оно вылеплено из фарфора. Высокие скулы выглядели бы чересчур, если бы не гармонировали так хорошо с ее щеками. Губы поразительного розового оттенка, который кажется почти красным. Ее рот выглядит так, словно он предназначен для двух вещей: моего толстого члена и исступленных поцелуев, после которых остаются синяки.

Где-то посреди ночи ее волосы стали еще более взлохмаченными, из-за чего она выглядит затраханной до потери сознания. Полагаю, так и было.

Мой взгляд пробегает по изящной шее и плечам. Одеяло, которым она укрыта, раздражает, но, полагаю, оно должно быть там – в доме тепло, но здесь немного прохладно. Держу пари, если бы я снял одеяло, а затем бюстгальтер, ее соски превратились бы в два алмаза.

Тряхнув головой, смотрю на свой член. Он почти такой же твердый, как сегодня утром, когда я основательно вгонял его в тугую киску. Твердый, но еще не пульсирующий. Сняв боксеры, наклоняюсь и целую Лилит в щеку. Сегодня утром она была так хороша.