– Наглая девчонка, ты не знаешь с кем связываешься! – вскипает мачеха.

– Я не связываюсь с вами. Лишь заступаюсь за ребенка. Да, девочка, возможно, шумит иногда. Но таковы дети. Если шейху будет неприятно ее поведение, он мне скажет об этом. Или самой Нафисе.

У Кадира с девочкой, к слову, возникло полное взаимопонимание. Он много общался с ней, причем с удовольствием. Когда я смотрела на это, у меня сжималось сердце. Неужели правда у этого мужчины не может быть детей? Это бесконечно несправедливо! Кадир как никто заслуживает быть отцом! Вечерами он учил Нафису играть в шахматы, вчера мы вместе ездили на прогулку на лошадях. Видно было, что девочка ему по душе, что ему нравится ее порывистость. Нравится проводить с ней время.

Поэтому я была смелой с этой женщиной. Меня не трогали ее грязные намеки на то, что я лишь очередная подстилка. Хотя конечно, не думать о том, что будет дальше я не могла – слишком сильно привязалась к этому месту. Да что там… я безнадежно влюбилась.

Конечно же, я не собиралась рассказывать шейху о своей стычке с его мачехой. Неприятная женщина, но она вырастила его! Хотя теплых чувств по отношению к ней от шейха - я не заметила.

К моему удивлению, Кадир сам начал разговор за ужином, сегодня мы ели вдвоем, в нашей комнате, на балконе. Как мне показалось, Кадиру это нравится гораздо больше, нежели ужины в присутствии гостей, что тоже бывало. Вчера мы разделили вечернюю трапезу с мамой, Нафисой и Раиной… У меня даже мелькнула мысль, что Кадир предпочитает балкон из-за того, что общество мачехи ему неприятно…

И вот, он каким-то образом узнал о сегодняшнем неприятном происшествии.

– Я приношу тебе свои извинения, за Раину. Мне жаль, - Кадир сильно удивляет меня этими словами. Менее всего я ждала извинений. Я настолько теряюсь, что говорю глупость:

– Не понимаю, о чем ты.

Вышло так, будто отрицаю. На самом же деле, просто не понимаю, почему он должен извиняться.

– Уверена, что не понимаешь? – прищуривается шейх.
– Я говорю о том, что Раина довела до слез твою сестру.

– Нафиса… немного шумная. Конечно, не всем это нравится.

– Женщину не должны раздражать дети, - холодно произносит Кадир. В его глазах такой лед, что мне даже жаль становится мачеху.

– Это она тебе рассказала? – спрашиваю осторожно.

– Нет, - усмехается шейх. – Во дворце везде глаза и уши.

– Даже не сомневаюсь. Я принимаю твои извинения. Но, в свою очередь прошу тебя не злиться сильно на мачеху. Все же она ближе тебе, чем мы…, и я не хочу, чтобы вы ссорились…

Я едва не сказала «чем я». Вовремя себя остановила. Ни к чему сейчас переводить разговор на наши отношения. Да, мне хочется определенности. И в то же время я так ее боюсь! Почти уверена, что Кадир скажет: «Я одарю тебя, оплачу все расходы, но через месяц/два отправлю тебя домой».

Я пока не готова к такой откровенности. Хочется хоть немного еще пожить в сказке. Да, понимаю, что все это ужасно жалко звучит…

– Мы не близки, - спокойно отвечает Кадир. – Скорее наоборот. Я отношусь к ней с уважением только потому что она жена отца.

– Но ведь она вырастила тебя?

– Это лишь красивые слова. Я никогда не чувствовал от нее материнского тепла. Скорее только притворство. Она делала то, что должна делать жена своего мужа.

– Почему у них не было детей?

– Я никогда не задавался этим вопросом, Виталия.

– Понимаю… извини.

– Не извиняйся. Раина скоро уедет из дворца. Я терплю ее только потому что должен одобрить ее брак.

– Ее брак? – переспрашиваю удивленно.

– Мне не нравится, что она на моем попечении. Она еще вполне молода и может снова выйти замуж. Так я смогу забыть о ней, избавиться от ее частых визитов. На днях будет знакомство.

– То есть она не знакома с будущим мужем?
– уточняю с изумлением.

– Познакомится.

– Варварство какое-то!

– Ей нужен муж, - спокойно парирует Кадир. – Так будет лучше. Она сейчас не знает, чем занять себя.

– Это звучит… слишком деспотично! Ты считаешь женщин существами, не имеющими собственной души и сердца?

– Нет, я так не считаю. Как и не считаю себя варваром, - на губах шейха играет легкая улыбка. – Я много времени провел в Европе, так что законы мне ближе, пожалуй, западные. Мне не интересен гарем, считаю это пережитком прошлого. И все же есть вещи разумные.

– Уподоблять женщину племенной кобыле, это разумно?

– Не преувеличивай.

– Я считаю, что мужчины и женщины должны быть равноправны!

– Не сомневаюсь. Ты гордая и независимая, и если бы не была такой, то и не нравилась бы мне так.

Это признание лишает меня запала, с которым отстаивала права женщин.

Слишком много мужского в этом человеке - высоком, несколько строгом в своих безупречно чистых одеждах, выбранных с безошибочным вкусом. Настоящий арабский шейх. Тот, кто украл меня однажды, пленил не только физически, но в итоге и духовно. Я любила его сейчас именно за то, чего раньше так боялась.