— Про хрен мой мечтаешь? — резкий вопрос заставляет вздрогнуть и подскочить, приподняться и вжаться в спинку кровати, как в угол забиться.

Вот как Амир умудряется настолько бесшумно подкрадываться? Точно хищник, не поспоришь. Загоняет жертву, будто играючи, без особенных усилий.

— Мордаха задумчивая, — заключает насмешливо, усаживается на постель и матрас тут же пружинит под внушительным весом мужчины. — А тут как?

Прежде чем я успеваю разлепить губы и сформулировать вразумительный ответ, громила отбрасывает одеяло в сторону. Крупная ладонь забирается под мою пижаму, действует жестко и уверенно, поглаживает живот, заставляя меня задрожать и мигом покрыться ледяными мурашками. Горячие пальцы скользят выше, точно случайно грудь задевают, обводят соски, а после вдруг вниз срываются, забираются под резинку просторных штанов.

— Скучала по мне? — спрашивает амбал, нависая сверху, окутывая своим одуряющим ароматом, подавляя аурой силы, всепоглощающей мощью. — Мокрая?

Ответа он не дожидается, проверяет лично, сам. Не дает мне никакого шанса бунтовать и противиться подобным действиям. Пальцы проникают между ног, жадно исследуют влажные складки, добираются до самого сокровенного места, вынуждая выгнуться и простонать, залиться краской, осознавая собственную испорченность.

— Амир, — бормочу протестующе, однако прекрасно понимаю, что совсем не хочу, чтобы он останавливался, чтобы отпускал меня и прекращал властную ласку.

Боже. Господи. Как ему удается так прикасаться?

— До вечера дотерпи, — бросает жаркое обещание и в губы мои впивается, напрочь дыхание из легких вышибает.

Этот мужчина и целует, будто трахает. Порабощает своим языком, ломает волю в щепки, разрушает любое сопротивление. А его пальцы до сих пор движутся по чувствительным створкам лона, раздразнивают мои рефлексы, оголяют нервы.

Я невольно подаюсь вперед, льну навстречу ему, двигаю бедрами, насаживаюсь, теряя всякий контроль над собой. Расплываюсь, растекаюсь перед ним, дарю алчный отклик. Громила действует очень нежно. Там. Поглаживая и обводя, изучая разгоряченную плоть. А его губы впиваются в мои безумно и неистово, яростно, одержимо. Пьянящее сочетание, одуряющее.

Но все прекращается в момент. Так же резко, как и началось. Амбал отстраняется, шлепая меня по бедру.

— На тумбе таблетки, — говорит он, кивая в сторону. — Подробная инструкция от врача. Как принимать и когда. Вся схема. Будешь теперь на противозачаточных сидеть.

— Зачем? — спрашиваю автоматически.

— Хочу тебя нормально трахать, — хрипло произносит Амир. — Внутрь кончать. Спермой накачивать. Короче, как полагается. Без преград, без долбаных резинок.

— Хорошо, — судорожно сглатываю. — Как скажешь.

— Ночью тебя покрою, — ухмыляется. — На славу оттрахаю. А пока поработать надо. Ты уж меня извини. На лыжах компанию не составлю. Сама развлекайся.

— Ничего страшного, — говорю и с ужасом улавливаю в собственном голосе ноты разочарования.

Черт. Ему действительно нужно работать. Это я уже который день провожу в упоительном безделье. Лентяйка. И как теперь в офис возвращаться?

— Я тоже должна к работе вернуться, — продолжаю сдавленно. — А если еще и новая должность будет, то лучше бы начать поскорее, войти в курс дел, разобраться.

— У тебя отдых. Каникулы, бля, — отрезает мрачно, после кривится и холодно прибавляет: — Поглядим, захочу ли я тебя туда вообще отпускать.

— То есть как? — запинаюсь. — Я же в любом случае работать обязана.

— Ну ты и работаешь, — окидывает меня взглядом, от которого становится горячо. — Я тебя на член хочу. Утром. Вечером. В обед тоже можно. И если это офисное дерьмо будет моим планам мешать, то к черту все. Бабла сам подкину. Зачем вкалывать?

— Что? — страх вдруг горло сковывает. — В смысле?

— Я тебе денег дам, — заявляет Амир. — Шмотки купишь. Цацки разные тоже не вопрос. Наряжайся на свой вкус. Никаких ограничений. Салоны красоты. Процедуры. Короче, отказа ни в чем не будет. Полный пакет содержания получишь. На хрен работать?

— Я привыкла, — нервно пожимаю плечами. — Я иначе не умею.

— Научишься, — отмахивается. — Бабы на халяву падкие. Быстро привыкнешь и во вкус войдешь. Мужик пашет, добычу в дом тащит. А девка его дырками обслуживает. Это закон природы.

Очень сомнительный закон. Фразы царапают меня. Обдирают изнутри, заставляя содрогнуться.

— А потом как? — спрашиваю глухо.

— Что — потом?

— Когда тебе надоест, — усмехаюсь с горечью. — Когда наскучит. Когда ты избавишься от меня, возжелав новую игрушку. Когда выйдет мой срок годности.

Разговариваю с огромным трудом. Ведь слезы душат. Истерика накатывает резко, завладевает мною за секунду.

— С чего ты взяла, что это «потом» наступит?

Амир поглаживает мой зад. Опять. Медленно, по-хозяйски, будто право на личную собственность закрепляет. А после вдруг жестко щипает, заставляет вздернуться, взвиться и закричать. Сжимает сильно, безжалостно.