— Хватит! — дала я себе мысленный подзатыльник, быстро присела на корточки, расстегнула чемодан и вытащила из него сумку с косметикой и сменную одежду.

В ванную комнату я тоже пошла в гостевую, благо такая имелась в этой квартире. И только приведя себя в порядок, нанеся на лицо дневной макияж, словно защищаясь ото всего мира, я была готова выйти и встретиться с Русланом. Хотя в глубине души я уже предполагала, что в такое время его дома быть не может. Ну еще бы, Востров в девять утра в будний день дома — это скорее нонсенс.

Так и было. На кухонном столе лежала короткая записка с номерами телефонов, словно я их не знала. Номер ресепшен я все еще помнила наизусть. Сдвинула листок, поморщившись, и бросила взгляд на связки ключей. Их было две, на каждой по два ключа от двери, ворот и лифта. Сама не понимая зачем, начала разглядывать ключи, но не нашла ни на одном из них возможных следов от розового лака. Именно так я когда-то пометила основной ключ, чтобы не перепутать с другими.

Стараясь никак это не анализировать, я просто отшвырнула ключи и пошла к холодильнику. Скоро проснется Алеша, а завтрака нет. Все остальное подождет. Весь мир подождет.

Я приготовила омлет. Двойную порцию, явно рассчитывая не только на сына. Лешка спустился сразу, как запахло едой, словно учуял и только потому проснулся.

— Доброе утро, милый.

— Привет, мам. Я там не нашел туалет. — Алеша нетерпеливо переступил с ноги на ногу, и я расплылась в улыбке и, обняв его за плечи, повела в сторону гостевого туалета.

Не на запах он пришел, а по другой нужде. Как только сын увидел заветную дверь, сразу же сорвался, а я рассмеялась в голос. Правда, хорошее настроение не продержалось долго. Стоило нам только позавтракать, Алеша отправился на разведку по огромной квартире, а я, поджав губы, оглянулась на плиту: там уже остыл недоеденный омлет.

Зачем я его приготовила? Абсолютно нелогичный поступок. Я резко поднялась из-за стола, со звоном собрала тарелки и столовые приборы, помыла их, все время поглядывая на сковороду, и все же подхватила ее и выкинула чертов омлет в мусорку. Так-то! Не буду я ему готовить. Там вон полный холодильник. Должно быть, домработница еще и готовит, а может, Руслан заказывает еду в ресторанах. Не мое это дело.

— Господи! Да кого ты только обманываешь! — прокричала я и пошла к своему чемодану.

Зло уставилась на него, словно врагом был именно этот бездушный предмет. Нечего было соглашаться, если я не готова поддерживать хотя бы видимость нормальных человеческих отношений. Правда, меня никто и не спрашивал… А-а-а, к черту!

— Назвался груздем — полезай в кузов.

— Мам, ты чего сама с собой? — Алеша высунул голову из-за двери той самой спальни, а я подпрыгнула от испуга и судорожно приложила ладони к груди.

— Напугал, Алеш! Ох. — Я пыталась отдышаться, а сын рассмеялся, выбежал, взял меня за руку и потащил обратно в спальню.

— Смотри, что я нашел. Быстрее, быстрее…

Мне ничего не оставалось, как все же зашагать следом за Алешей. Как ни странно, за руку с сыном войти в эту комнату было в разы проще. Лешка завел меня в гардеробную, она соединяла спальню и ванную комнату. Все вещи и обувь в ней были скрыты за зеркальными раздвижными дверьми, и потому, если бы не пара узких диванчиков по центру, можно было бы подумать, что это такой узкий коридор.

Сейчас одна из зеркальных створок была отодвинута, когда-то именно в той части хранились мои вещи.

— Вот смотри, мам. — Сын подошел к двери и отодвинул ее еще дальше. — Я никогда не видел столько обуви, — хмуро выдал Лешка, — но это же женские туфли.

Леша взял с нижней полки розовую лодочку, которая даже пылью не покрылась, и начал ее вертеть в руках. Я же подавилась собственным вздохом и, обойдя сына, дошла до одежды. Она тоже была на месте, только упакованная в полиэтилен.

— Да он с ума сошел.

— Мам?

— Алеш, это мои вещи и туфли. Кстати, поставь на место, они очень дорого стоили.

— Папа сохранил твои вещи?

На этот раз болезненное для меня слово «отец» сменилось на разрывающее душу «папа», и я быстро опустилась на диванчик и прикусила щеку изнутри, часто заморгав. Лишь бы не расплакаться при Леше. Как же у него все легко! Уму непостижимо.

— Пойдем отсюда. Я, конечно, знала, что ты обшаришь каждый уголок, но заглядывать в шкафы — это уже слишком.

Сын пожал плечами. Как ни в чем не бывало вернул розовую лодочку на место и задвинул двери, я же быстро поднялась и, стараясь не смотреть на собственное никчемное отражение, быстро покинула гардеробную. Но все же вернулась в нее меньше чем через минуту. Со своим чемоданом.

— Все, на большее я пока не способна, — глухо простонала я, приподняла чемодан и опустила его на диванчик.

Разберу позже.

Время до обеда я провела в ужасном напряжении, чувствуя каждую минуту на себе безумную тяжесть вины, потому что я отменяла записи. Особенно некрасиво получилось перед двумя невестами. Если бы меня кинул мастер по макияжу за три или за пять дней до свадьбы, я ударилась бы в панику. Девочки вроде удержались — наверное, потому, что я предложила заплатить им неустойку и подобрала альтернативу, написав перед этим двум своим коллегам, чьи работы нравились мне самой.