В героях – только мученик.

А мне в терпилах невтерпёж.

Я принял казнь играючи.

Меня и мёртвого не трожь.

Я – Емельян Иванович!

А дух бунтарский не в чести

У Нового Завета-то.

На небеса не по пути

С душою не отпетою.

И Стеньки нет на облаках,

Покуда мы не скромные.

Зато в ведических кругах

Мы с Колядой знакомые.

Уж Он-то знает, что почём:

Видать, причина веская —

Родиться Стеньке с Пугачом

В станице Зимовейская.

Слыхал такую на Дону?

Там в гривах ветер мечется.

Наш род не царский, потому —

Мы родом из Отечества.

Вот кабы мне бы не лежать

Да на Болотной площади,

Вот кабы бабам не рожать

Да от кого ни попади…

Породу некому поднять.

Гляжу, без пугачёвщины

Плодит одна Отчизна-мать

Сплошную безотцовщину.

Не прячь улыбку, зимовей,

Под бородою бурною.

Хоть раз в столетье да разлей

По девкам семя буйное.

Мне самому-то недосуг.

Я в тридцать лет – не венчанный:

Со смертью обручился вдруг,

Развёлся по увечию.

Но, как вдовец двух войн, скажу,

Что третья – симпатичнее.

Я ей Европу наряжу

Столбами пограничными.

На карту Лиля поглядим.

Да я клянусь булатником,

Что Русь урезали на Рим,

На Русалим с Прибалтикой…

Как пугачёвская спина

Да грудь располосованы,

Так и Россия казнена

И так же колесована.

Её веками по частям

Дожёвывают челюсти.

И нету счёту челюстям

И всей кремлёвской челяди.

А ну-ка, вынь мне из плеча

Секиру-краснобровушку

Да я ошпарю палача

Своей мятежной кровушкой.

Давненько что-то не встаю —

Раскинулся равниною.

Подай-ка голову мою

С кола Екатеринина.

Да сдёрни ноги с колеса,

Где кости повылазили,

Где партизанские леса

Растут в Европу с Азией.

Давай и руки мне приладь.

Мои! На чёрта новые.

По всей Руси пойдёт гулять

Емелька четвертованный.

Туда, где в призрачной дали

Горят на пашне спинами

Пеласги – родичи мои

С моими палестинами.

Этрускам, вынянчившим Рим,

От разинского имени —

Этрускам, родичам моим —

Кричу: «Я сердцем римлянин…»

Хоть раз бы к лютичам родным

Махнуть в Париж-Лютецию.

К венедам – русичам седым,

Заплыть разок в Венецию…

В навеки русские миры

Зовут славяно-арии,

Где для врагов – тартарары,

А для своих – Тартария!

2010 г.

Словно зыбку планету мотало.

Я в ночные входил небеса.

И седой головою Урала

Млечный Путь надо мной нависал.

Не летал, но не значит, что не был,

Если лёгкие в звёздной пыли.

Млечный путь – это скрепа для неба,

Как Уральский хребет – для Земли.

На отрогах вселенской опоры

Я колени о звёзды сбивал.

Млечный Путь и Уральские горы —

Как один над другим перевал.

Млечный оттиск Урала на синем

Проступает на память о том,

Что когда-то всё небо Россия

Подпирала Уральским хребтом.

2010 г.

Осень, осень, листьев осыпь.

По лесам сохатый гон.

И рогами сшиблись лоси,

Как отвесили поклон.

А в углу болотном тихом

Мох осокою прошит,

Там ничейная лосиха,

Как сокровище, лежит.

Ждёт она победы скорой

И достанется тому,

Кто сильнее, кто матёрый.

А выходит – никому.

Под размашистой осиной

В долгой схватке круговой

Разорвать быки не в силах

Мёртвой сцепки роговой.

Вот уж пали на колени,

Кровью брызжут из ноздрей.

И одной горбатой тенью