Шрифт:
Забыться… Замолчать… В углу забиться,
И там скулить тихонько для себя.
И лбом твоим в ту стену не пробиться,
Реальность поедая бытия.
Остаться навсегда…
Бежать куда, когда огни потухли?
И волчих глаз приблизился рассвет.
И те слова, повисшие протухли,
В грязи измазан брошенный ответ.
И говорят… Стучатся тебе в спину,
И ложь сама поверившая в ложь.
И правды нет… Ну пусть наполовину…
И жизнь твоя не стоит уже грош.
Мельканием экранного суфлера,
В доверие втираются года.
И мысль сквозит одна у режиссёра,
Я все достиг… Остаться навсегда…
Но есть еще открытое окно
И что теперь? Какие ставим цели?
Жизнь исхудала… Кости дребезжат.
Найти себя еще мы не сумели,
Путь к переменам пропастью зажат.
И пропасть та корыстью источает,
Свой яд… Живое все убьет.
Зловонный дух там наверху витает,
И видимость зловеща… Не спасет,
Сознание запутанное совесть,
Она сама влачит свой тяжкий грех.
Наживы власть и зла скупая помесь,
И тот надменный истязает смех.
Гримасами измазаны фасады,
Где было что сегодня уже нет.
И пир чумы, гламурные парады,
И колокольный звон несет ответ.
Одумайтесь! Поймавшие жар-птицу,
Она сгорит, когда в душе темно.
Вы перешли давно свою границу,
Но есть еще открытое окно.
Это рай, а не ад
Разорванных мнений сжигая страницы,
Огонь унес что могло и не быть.
И кто начертил нам свершений границы,
И правду свою не дает приоткрыть?
И мелкие люди вдруг стали большими,
Позор возгордился, жирует разврат.
И мы на земле этой стали чужими,
А кто-то грозит, – Это рай, а не ад.
Придавит ночь
Придавит ночь тебя к постели,
И поплывет мельканье лиц.
Они сказать что-то хотели…
И вверх летишь, и камнем вниз.
Огни свечей бросают тени,
Скрывают правду от тебя.
И старый дом из бревен сени…
Твое сознание дробя,
На части… Меткие осколки,
Вопьются в кожу, упадут.
По колее с конем где волки,
И неживые оживут.
Слова сказать одни успеют,
Другие памятью взмахнут.
Они, наверное, жалеют…
Их на земле уже не ждут.
И сон прошел, и что там было?
Теряя мыслей глубину…
Все также солнышко светило,
И, как, и что, и почему?
Сдувать одуванчиков пух
Сдувать одуванчиков пух,
Ловить соловьиные трели.
Крикливый дерется петух,
Скрываются дни за недели.
И нет одуванчиков тех,
На юг соловьи улетели.
Крылом прикоснулся успех,
И стекла очков запотели.
Недели связали в года,
И месяц за месяцем строем.
И лучше ведь было тогда,
Когда наслаждался покоем.
А что создал…
Сожженных лет скупая копоть,
Червонным золотом фасад.
И рвется к нам одна лишь похоть,
Съедает моль, цветущий сад.
А на земле враги и люди,
И люди кто? Они враги?
Кто замещал такие судьбы,
На том краю где нет судьбы?
Кто право дал такое сделать,
И вызов он кому послал?
Рай на земле желал изведать,
Вонзая в спину свой кинжал.
Перемешал и ложь, и правду,
Огонь с водой перемешал.
Как утолить нам боль и жажду,
Создатель он? А что создал…
И сам он теперь междометие
Звериной тропой пробирался рассвет,
Петляя в кустах и деревьях.
Все уже и уже становится след,
И боль ополчилась в коленях.
И стар он уже… Век за веком вставал,
Неся пробуждение людям.
И вот наступил его жизни финал,
Итог неприкаянным будням.