Шрифт:
О свидании этом она скоро забыла, и по-прежнему стала мечтать о своем белокуром принце, который стоял перед ней на коленях и говорил ей о своей любви...
И она искала его повсюду.
Она заходила в рестораны и кофейни, бродила по Летнему саду, но нигде не могла его встретить.
Часто Наташа сидела в кофейной под Пассажем и следила жадными лихорадочными глазами за всеми, кто проходил мимо ее столика. Однажды она ошиблась: ей показалось, что это он, ее возлюбленный, но это был какой-то актер. Она в ужасе отшатнулась от чужого лица.
– Милая моя, вы мне нравитесь, - сказал актер.
– Поди прочь. Ты - раб, - сказала Наташа гордо и отвернулась.
V
Наступили осенние дни, и город поплыл в золотом тумане, Бог знает куда.
В золотом вихре носились порой листья по Островам, а когда ветер не веял, непонятная прелесть увядания томилась над землей. И деревья шептали о любви предсмертной.
Однажды Наташа ехала из Крестовского сада домой - одна на извозчике и повстречала Позднякова. Он мчался на автомобиле с компанией крикливых купчиков. Поздняков заорал шоферу:
– Стой, назад!
И компания догнала Наташу.
– Пожалуйте к нам, Клеопатра великолепная!
– кричал Поздняков пьяным голосом.
– А ты не знаешь, где мой принц?
– сказала Наташа фразу, которую она произносила теперь машинально, едва понимая ее смысл.
– Я - твой принц!
– говорил Поздняков со смехом и бил себя в грудь.
– Шут гороховый, - снисходительно улыбнулась Наташа.
– Ты сверчок, знай свой шесток. Ну, ладно, поедем.
Шофер был пьян и гнал автомобиль во всю мочь.
У Наташи захватило дух. Она привстала, держась за чье-то плечо. Волосы у нее распустились, шляпа слетала. Не стали останавливать автомобиль из-за шляпы, мчались дальше; кто-то прицепил к волосам Наташи увядшие розы.
– Надо гонцов на автомобиле послать, чтобы они его огыскали, - кричала Наташа, обращаясь ко всем не то с угрозой, не то с просьбой.
– Пусть они его привезут ко мне. Один пусть в Рязань поедет, другой - в Москву, а третий - в Париж.
– А ты, Сашка, - неожиданно обратилась Наташа к Позднякову, - отрубил голову вотчиму или нет? Ты ему, Сашка, отруби. Я тебе позволяю. Пусть он подлецом не будет: негодный он человек.
– Ладно, - кричал неистово Поздняков, - ладно. Ты уж на меня надейся. Кому хошь отрублю.
– Се бо Эммануил грехи наши на кресте пригвозди, - запела Наташа, поднимая руки кверху. Но нельзя было разобрать, что поет Наташа: так шумела пьяная компания и гремел автомобиль.
– Я тебя на свадьбу позову, - кричала Наташа Позднякову, - будем, Сашка, с тобой пировать.
– Ну, ври еще. Какая там свадьба, - сказал мрачно какой-то молодой человек с пьяными и злыми глазами.
– А я тебя в темницу велю бросить, - сказала Наташа, - ты лучше молчи: сказала "свадьба", значит, свадьба.
Но молодой человек не унимался.
– Не ври. Не люблю. Не нравится мне, когда девки врут.
– Я девка?
– неистово закричала Наташа.
– Я? Ах ты хам треклятый. Да я тебя. Да я тебя...
И Наташа с размаху ударила молодого человека по щеке.
Молодой человек, покачнувшись от удара, вскочил на ноги и схватил Наташу за волосы.
– Стой, - закричал он шоферу, - мы ее в часть сейчас. Стой.
– Оставьте ее. Оставьте, - упрашивал Поздняков, заступаясь за Наташу.
Но компания была на стороне молодого человека.
Кто-то пронзительно кричал:
– Господин городовой! Пожалуйте сюда. Не угодно ли вам препроводить блудницу сию в участок.
Наташу пересадили на извозчика и повезли.
И там в участке, когда ее тяжело и мрачно били городовые, Наташа думала, что это самозванцы пришли отнимать у нее престол.
На другой день она уже называла себя Девой Марией, и ей казалось, что на ней струится голубая облачная одежда, как на Богоматери в церкви Успения.
... Вот она идет по кущам райским, и золотые птицы кивают ей, приветствуя. И мир ей подвластен - и звезды, и море.
– Цветы мои райские, - говорит Наташа, - цветы мои...
1909
Комментарии
1. Слова Воскресной всенощной молитвы благочестивого Патриарха Царьградского Анатолия.
2. Клеопатра (69-30 до н.э.) - последняя царица Египта, с 51 г. была любовницей Юлия Цезаря, после - Марка Антония. После поражения в войне с Римом покончила жизнь самоубийством. В рассказе имя Клеопатры призвано подчеркнуть и гордость героини, и ее будущую "профессию" блудницы.