– Его задушили! – воскликнул Мыш. – Моргана задушили! Я это психорамил! Один раз в Марс-Сити, в последний год, когда ходил по треугольнику, я познал эту историю, наспех. Как часть какой-то другой документалки.

– Андервуд почти отчекрыжил Моргану голову, – осветил вопрос Кейтин. – Сколько я ни видел повторов, саму смерть всегда вырезают. Но пять миллиардов с гаком испытали все эмоции человека, которого должны во второй раз привести к присяге как Секретаря Плеяд, а некий псих вдруг его атакует и убивает. Мы все ощутили, как Андервуд навалился нам на спины; мы слышали крик Цианы Морган и чувствовали, как она пытается оттащить убийцу; мы слышали, как делегат Кол Сюн вопит о третьем телохранителе – этой части обязано всей неразберихой последующее расследование, – и мы ощутили, как Андервуд оплетает проводом наши шеи, как врезается в них удавка; мы били правыми руками, а наши левые схватила миссис Тай. И мы умерли. – Кейтин тряхнул головой. – Потом тупой оператор проектора – именем Наибн’н, благодаря его идиотизму шайка фанатиков едва не выжгла ему мозги, уверившись, что он участник заговора, – наставил психомат на Циану – вместо террориста, чтобы мы поняли, кто он и куда идет, – и следующие тридцать секунд мы все перебывали бьющейся в истерике женщиной, которая пала на землю и стиснула истекающий кровью труп мужа среди замешательства бьющихся в такой же истерике дипломатов, делегатов и патрульных, глядевших, как Андервуд верткой змеей пролагает путь сквозь толпу и в конце концов исчезает.

– Эту часть в Марс-Сити не показывали. Но я помню Морганову жену. Она и есть тетя капитана?

– Видимо, сестра отца.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, во-первых, имя, фон Рэй Морган. Помню, я читал когда-то, семь или восемь лет тому, что она имела отношение к Алкану. Судя по всему, это женщина блестящего ума и великой чуткости. Первые лет десять после убийства она была в центре внимания той ужасно изысканной части общества, что вечно где-то между Драконом и Плеядами; ее видели на Пламенном пляже Чобе-Мира, она и две ее дочурки мельком показывались на какой-нибудь космической регате. Она кучу времени проводила с кузиной Лайле Сельвин – та и сама была один срок секретарем Федерации Плеяд. Новостные ленты прямо-таки застряли между желанием держать ее в прицеле на краю скандала и уважением ко всей этой жути с Морганом. Сегодня, если она является на арт-открытие или светскую тусовку, об этом еще говорят, хотя в последние годы от нее чуть отстали. Если она и правда куратор в Алкане, видимо, это увлекло ее настолько, что она наплевала на огласку.

– Я о ней слыхал. – Мыш кивнул, наконец-то подняв глаза.

– Одно время она была, я бы сказал, самой известной женщиной галактики.

– Думаешь, мы с ней встретимся?

– Эй, – сказал Кейтин, держась за перила и откидываясь, – вот это был бы номер! Вдруг я смогу смастерить роман про убийство Моргана, типа – из современной истории?

– А, ну да, – сказал Мыш. – Твоя книга.

– Меня сдерживает то, что никак не находится тема. Любопытно, что скажет миссис Морган. И нет, я не стану подражать сенсационным репортажам, которые сразу после события появлялись в психорамах. Я бы постарался создать взвешенное, обдуманное произведение искусства, с сюжетом, который травмировал веру целого поколения в упорядоченный и рациональный мир человеческой…

– Кто, говоришь, кого убил?

– Андервуд – знаешь, я только сейчас понял, ему тогда было столько, сколько мне сейчас, – задушил секретаря Моргана.

– Просто я не хочу ошибиться, ну, когда мы с ней встретимся. Его поймали, да?

– Он прожил на свободе два дня, дважды приходил с повинной и оба раза получил от ворот поворот, как и тыща двести с чем-то людей, признавшихся в преступлении в первые сорок восемь часов. Он добрался аж до космодрома, планировал отплыть к своим двум женам на шахтерской станции Внешних Колоний, но был задержан департаментом эмиграции. Да тут материала на десять романов! Мне нужна исторически значимая тема. Так у меня хоть появится шанс поведать о моей теории. Которая, я как раз хотел сказать…

– Кейтин?

– Э-э… да? – Взгляд упал с медных туч обратно на Мыша.

– Что это такое?

– А?

– Вон.

В изломанных холмах тумана блеснул металл. Зарябила, всплывая в волнах, черная сеть. Футах в тридцати вынырнула из тумана. Цепляясь за ее середину руками и ступнями – развевается жилет, хлещут по ветру черные волосы вокруг маски на лице, – человек верхом на сети скакнул во впадину, и его скрыла мгла.

– Полагаю, – сказал Кейтин, – сетевой наездник охотится в каньоне между плато на обитающего здесь аролата – а возможно, аквалата.

– Да? Ты тут уже бывал…

– Нет. В универе я познал десятки выставок Алкана. С ним изосенсорны почти все крупные вузы. Но сам сюда не летал. Просто я слушал инфоглас на дроме.

– А.

Еще два наездника всплыли на своих сетях. Туман заискрил. Стоило им ухнуть вниз, как показались четвертый и пятый, потом шестой.

– Кажись, целая стая.

Наездники на сетях колыхали туман – взлетая, искрясь, исчезая, проявляясь вновь.

– Сети, – задумался Кейтин. Перегнулся через перила. – Великая сеть, что раскинулась меж звезд, сквозь время… – Он говорил медленно, тихо. – Моя теория: если воспринимать социумы как… – Он обернулся на звук, дунувший из-за спины ветерком.

Мыш достал сирингу. Из-под темных и дрожащих пальцев тянулись, вращаясь и сплетаясь, серые полоски света.

Сквозь имитацию тумана проблескивают, восходя по гексатонической мелодии, золотые сети. Воздух звонок и свеж. Запах ветра – но не его давление.

Три, пять, десять пассажиров собрались посмотреть. За перилами вновь возникли сетевые наездники, и кто-то, сообразив, чем вдохновляется мальчик, протянул: «Ой, я понял, что он…» – и затих, потому что другие тоже поняли.

Кончилось.

– Сыграл ты прекрасно!

Мыш поднял глаза. Тййи стояла, полускрыта Себастьяном.

– Спасибо. – Он усмехнулся, стал запихивать инструмент в сумку. – Уй. – Увидел что-то, снова поднял глаза. – У меня для тебя… – Пошуровал в сумке. – Нашел на полу, на «Птице Рух». Видно… ты уронила?

Мыш глянул на Кейтина и застал исчезающее неодобрение. Потом посмотрел на Тййи и почувствовал, что улыбается в свете ее улыбки.

– Тебя я благодарю. – Она сунула карту в накладной карман жилета. – Картой ты насладился?