– Циана, один раз мне уже погадали, на полный расклад. Второй ничего не даст.

Она развернула карты веером, рубашками вверх:

– Может, он что-то даст мне. И вдобавок к чему мне полный расклад? Выбери одну.

Кейтин посмотрел, как капитан тянет карту, и спросил себя: подготовило ее Таро к кровавому полудню на площади Хронаики четверть века назад?

Эта колода была не обычной три-дэ-диорамической, как у Тййи. Фигуры – нарисованы. Карты – желтые. Они запросто могли быть семнадцатого века – а то и древнее.

На Лорковой карте голый труп свешивался с дерева, привязан веревкой за лодыжку.

– Повешенный. – Она собрала колоду. – Перевернутый. Ну, не могу сказать, что удивлена.

– Разве Повешенный не предвещает приход большой духовной мудрости, Циана?

– Перевернутый, – напомнила она. – Мудрость встанет недешево. – Взяла карту и вернула ее вместе с другими в ящичек. – Вот координаты звезды, которая тебе нужна. – Нажала другую кнопку.

В ее ладонь упала бумажная ленточка. Покромсанная металлическими зубками. Циана поднесла ее к глазам, вчиталась.

– Координаты все тут. Она под нашим наблюдением два года. Тебе везет. Прогноз времени взрыва – между десятью и пятнадцатью днями.

– Отлично. – Лорк взял ленту. – Кейтин, пошли.

– А что с Князем, капитан?

Циана поднялась со скамейки:

– Не хочешь посмотреть его письмо?

Лорк замер.

– Давай. Проиграй его.

И Кейтин узрел в лице Лорка нечто живое. Тот шагнул к консоли; Циана Морган поискала индекс сообщения.

– Вот оно. – Нажала кнопку.

На другом конце комнаты к ним развернулся Князь.

– Что ты, черт тебя раздери… – (рука в черной перчатке сшибла со стола хрустальный бокал, а за ним и тарелку с рельефным орнаментом), – творишь, а, Лорк? – (Рука вернулась; кинжал и резная деревянная палочка брякнулись на пол с другой стороны.) – Циана, ты ему помогаешь, что ли? Сука вероломная. Я очень зол. Я просто в бешенстве! Я Князь Красный – я и есть Дракон! Я Змей-калека; но я тебя придушу! – (Дамастная скатерть сморщилась в черных пальцах; судя по звуку, дерево под ней расщепилось.)

Кейтин сглотнул шок во второй раз.

Сообщение – три-дэ-проекция. Расфокусированное окно за Князем льет утренний свет какой-то звезды – вероятно, Сола – на сокрушенный завтрак.

– Я могу все – все, что захочу. Ты хочешь меня этого лишить. – Князь склонился над столом.

Кейтин глянул на Лорка, на Циану Морган.

Ее рука, бледная, с сеткой вен, сжимала парчу.

Лоркова, рифленая, с узлами костяшек, лежала на инструмент-блоке; два пальца держали переключатель.

– Ты оскорбил меня, Лорк. Я могу быть полной сволочью, коль увлечет меня каприз. Припоминаешь вечеринку, когда пришлось разбить тебе голову, чтобы научить манерам? Ты, верно, и забыл мальчика, которого привел – добавлю: без приглашения – на мой скромный прием. Его звали Брайан Энтони Сандерс – заурядный, хамоватый, тупой и невыносимо грубый юноша. Не успели нас представить, как он уже оскорбительно отозвался о моей руке. Я сделал то, чему научился давным-давно: посмеялся. Я даже вежливо отреагировал – ответил на его хамские вопросы так, будто они ничего не значили. Но я не забыл. После вечеринки, вернувшись в свой университет, он обнаружил, что лишен стипендии и обвинен в мухлеже с результатами предыдущих экзаменов, за что, сообщу тебе с радостью, его вскоре исключили. Пять лет спустя – потому что я все еще не забыл – по моей наводке ревизор навестил фирму, где он тогда работал. Через неделю он был уволен за растрату пары-тройки жалких тысяч фунтов @сг своих нанимателей – и, вообще-то, провел три года на каторге, где, я так понял, регулярно настаивал на своей невиновности, пока не стал посмешищем в глазах каторжан. Еще пять лет спустя – жизнь у него вроде не складывалась (вероятно, тебе он запомнился пухленьким мальчиком; мужчиной он страшно отощал), – когда я попросил своих людей выследить его снова, не составило труда спрятать в комнате общаги для холостяков, где он ютился, какие-то несерьезные наркотики – так что его выставили на улицу. Через два года после этого, решив часок поразмыслить, ложкой какого дегтя подпортить ему судьбину на сей раз, я обнаружил, что он по-прежнему бездомен – и сильно увлекся алкоголем. Вот тебе ирония судьбы, две штуки: когда мы его нашли – в канаве у шоссе, близ складских ангаров за космодромом, – он дрых в измятом контейнере, некогда служившем упаковкой для внутриатмосферного турбинного реле производства «Красного смещения». И то ли он побывал за это время в какой-то переделке, то ли что, но мы недосчитались трех пальцев на его левой руке – к чему, поверь, я не имел никакого отношения. И у него уже просто не было средств, чтобы пойти и сделать протезы. В тот момент было делом техники пробудить в нем интерес к тем самым наркотикам, стоившим ему дома, – работавшая на меня девушка на месяц взяла его в настоящую квартиру, ежедневно потчевала наркотой в огромных дозах… а потом исчезла, оставив его на улице с новой привычкой на единственную память о себе. В последний раз, когда я проверял – вообще-то, всего три месяца назад, – я узнал, что после пестрой уголовной карьеры рецидивиста Брайан Энтони Сандерс, пытавшийся потакать своей привычке, умер… и года не прошло, как он околел от холода в тупиковом переулке незначительного города с населением два миллиона на ледяной планете в тысяче световых лет как от тебя, так и от меня, безусловно проклиная божеств случая, расстроивших все его попытки жить счастливой жизнью, – будто у него была особая аллергия на… донимавшие его неудачи. Знать, что его упорно, скрупулезно донимал именно я, – это чудесно, это воодушевляет, о Лорк. Да ведь о таком мечтает каждый: чтобы бездумные хамы платили за бездумное хамство до гроба. Ну а мне просто случилось по рождению обрести власть претворять такие мечты в жизнь. Уверяю тебя, ты такого счастья и представить не можешь. В сумме я потратил всего пять часов, разбросанных по двенадцати годам. Бывают секунды, когда я ощущаю свое величие – и говорю без страха… это я

Конец ознакомительного фрагмента.