Шрифт:
Я хотел бы добавить, что также очень благодарен самой книге, поскольку она оказалась щедрым материалом. Она используется в качестве учебника для подготовки гештальт-терапевтов, гуманистических и логотерапевтов, а также для обучения экзистенциальных терапевтов во многих институтах и университетах в Мексике и других странах. Последнее дало мне честь быть приглашенным в некоторые из этих учреждений, чтобы проводить уроки, семинары или конференции для их студентов. Это помогло мне продолжить изучение различных способов понимания и применения экзистенциально-феноменологической перспективы в разных социокультурных контекстах и рамках. Это, как и говорил Ялом, помогает мне приближаться к моей первоначальной цели: лучше узнать этот способ видеть состояние человека, его практическое применение как в роли терапевта, так и на чисто человеческом уровне, – в моих отношениях с миром, с другими и с самим собой.
Я надеюсь передать читателю воодушевление, которое я испытываю от того, что эта книга может оказаться в ваших руках, а вы сможете найти на её страницах ясное понимание экзистенциально-феноменологической перспективы, а также испытать страсть, которая сопровождает обзор и углубление изучения нашей экзистенции.
Желая вам приятного чтения… прощаюсь на данный момент.
Яки Андрес Мартинес Роблес Написано в Мехико в сентябре 2019 г. yaqui@circuloexistencial.org www.yaquiandresmartinez.comВведение
Является ли человек чем-то кроме вопрошающего животного, которое продолжает задаваться вопросом за пределами любого воображаемого ответа?
Фернандо СаватерПсихология вообще и психотерапия в частности функционируют как мосты между философией и медициной; можно даже сказать, между физическим телом и душой. Занимаясь областью психического, они должны постоянно обращаться к физическим и телесным проявлениям чувств, мыслей, интуиции и т. д. В то же время они заинтересованы в конструировании значений, связывающих мир и идеологическую позицию различных людей.
Работая непосредственно с взаимосвязью опыта и поведения, психология и психотерапия сосредоточены как на субъективных, так и на объективных аспектах человеческой экзистенции.
Давным-давно, когда «знание» находилось в руках жрецов, шаманов, колдунов, художников и т. д., эти области знания не были разделены. С наступлением промышленной революции и, более конкретно, начиная с XIX века, появлялся растущий интерес к так называемой «науке», питаемый силой идеологических течений материализма, рационализма и позитивизма.
«Знание» перешло из рук философов, художников, гуру и священников к «ученым», которые стремились прежде всего дать описание реальности, так или иначе позволяющее ее проверить, измерить и оценить количественно.
Психологи в стремлении быть «верными реальности» уходили все дальше от философского размышления, приближаясь к достижениям естественных наук. Так возникла психиатрия – отрасль медицины, которая занимается лечением психических и эмоциональных расстройств как физиологических нарушений, с точки зрения химии и биологии мозга.
В некотором смысле греческая буква «psi» , которая первоначально относилась к «психике», то есть к «душе», – тому, что является изнутри бытия человека, одновременно соединяя его со всем миром, поменяла своё значение на «разум», или субъективное представление результатов нейронных связей.
Это развитие было большим достижением, поскольку позволило психологии утвердиться как научной дисциплине, достойной быть принятой во все более механизированном мире; однако, за это она заплатила цену, требуемую большей частью научных идеологий: необходимостью отодвинуть на второй план ценность субъективных процессов бытия человека. В связи с этим философия перестала изучаться психологами и психиатрами с тем вниманием, которого она требует и заслуживает.
Важность приписывается «знанию» в форме информационного содержания, а сказать, что философия непосредственно характеризуется содержанием, нельзя, поскольку она заключена в способе размышления: «Нет философской информации» (Savater, 1999)
Философия, в отличие от науки, сосредоточена не на попытке объяснить, как сделаны и как функционируют вещи, а скорее на том, что они значат для людей:
… наука должна принять безличную точку зрения, чтобы говорить на все темы (даже когда она изучает самих людей!), в то время как философия всегда сохраняет сознание того, что познание обязательно подразумевает субъекта, человеческого протагониста. Наука стремится узнать, что существует и что происходит; философия задумывается – как важно для нас то, что происходит и существует… Наука разбирает явления реальности на невидимые теоретические элементы – волновые или корпускулярные – абстрактные незаметные элементы, которые можно математически вычислить; не игнорируя и не обесценивая этот анализ, философия спасает витальную человеческую реальность от очевидного, в котором происходят перипетии нашего конкретного существования.
Это хорошо описывает Томас Анхель, в настоящее время профессор философии Нью-Йоркского университета: «Основной труд философии – ставить под вопрос и прояснять некоторые очень распространенные идеи, которые мы все используем каждый день, не задумываясь о них. Историк может задаться вопросом, что произошло в такой-то момент прошлого, но философ спросит: «Что такое время?» Математик может исследовать отношения между числами, но философ спросит: «Что такое число?» Физик спросит себя, из чего сделаны атомы или как объяснить гравитацию, но философ спросит: «Как мы сможем узнать, что что-то существует вне наших мыслей?» Психолог может исследовать, как дети изучают язык, но философ будет спрашивать: «Почему слово что-то означает?» Каждый может задаться вопросом, плохо ли пробраться в кинотеатр, не заплатив, но философ спросит: «Почему действие является хорошим или плохим?» (Savater, 1999).
Цена отступления философии на задний план состояла в движении к психологии как холодной науке, отделенной от своего первоначального интереса – «души», или субъективности человека.
Потому попытки вызволить философские аспекты этой дисциплины оказываются не только уместными, но даже необходимыми.
Другими словами, психология и психотерапия могут выиграть от сближения с философией, не отказываясь от успехов, достигнутых в союзе с медициной и наукой.
Психотерапия не может обойтись без опоры на определенные философские основания, которые порой явно отражают точку зрения основателя данной терапевтической школы.