ГЛАВА 2

НОК

Двойные деревянные двери с грохотом распахнулись, и в вестибюль хлынул поток прохладного воздуха. Дикие, тёмные глаза, горящие гневом, нашли меня. Захлопнув за собой дверь, убийца подбежал ко мне.

— Сэр, это Кост.

Все звуки, кроме огня, стихли. Даже голоса, просачивающиеся сквозь стены, смолкли. С обострёнными смертью чувствами остальные убийцы, живущие в Круоре, явно услышали паническое появление часового.

Я уставился на женщину. Редкий проблеск страха промелькнул в её взгляде, заставив меня насторожиться. Я только вчера передал наживу Косту, моему заместителю.

— Что с ним?

Эмилия скрыла свой взгляд прядью блестящих чёрных волос.

— Заклинатель. Каким-то образом она взяла над ним верх. Она уже у ворот.

Моя кровь остыла.

— Уверена?

Работа была не без риска, но учитывая наши таланты, мы редко сталкивались с проблемами. Подпитываемые страхом и тёмными слухами, мы часто встречались с ошеломлённым ужасом вместо того, чтобы получить неверный конец лезвия.

Калем, убийца высшего ранга и один из моих ближайших друзей, оцепенел рядом со мной и сердито взглянул на входную дверь.

— Хочешь, я поприветствую их?

— Нет, — я боролся за контроль.

Круор был единственной семьей, которую я когда-либо смог назвать своей, а Кост был первым из моих новообретённых братьев, которого я стал называть таковым. И если с ним что-нибудь случилось...

— Он всё ещё живой?

Эмилия откашлялась.

— Да. Она каким-то образом удерживает его в заложниках. Я не вижу... Там так много крови.

У меня голова пошла кругом. Когда ночь проскользнула в окна, бронзовые канделябры зажглись, оживая по всему поместью. Тени, собравшиеся в темных углах комнаты, поползли по полу и зазмеились, поднимаясь к моим дрожащим пальцам. Я был их лидером. Я должен был защищать своих родных.

— Где Озиас?

Неизменная улыбка исчезла с его лица, и Калем отвернулся от двери лишь на краткий миг только для того, чтобы бросить на меня быстрый взгляд.

— На улице. Тренирует нескольких новобранцев.

Судя по напряжённой спине Калема, он никуда не собирался уходить, и я не мог винить его. Кост был для нас двоих братом. Засунув руки в карманы брюк, я спрятал сжатые кулаки в попытке сохранить спокойный вид.

— Эмилия, немедленно позови Озиаса.

Поскольку я отправил Коста одного разбираться с наживой, у меня почти не было информации. Мы собирали только те сведения, которые были нам совершенно необходимы. Всё остальное давало простор для суждений, а моральные затруднения лишь создавали проблемы.

Эмилия исчезла в облаке теней и дыма, призывая тьму мчаться сквозь ночь невидимой.

Калем заёрзал.

— Могу я убить Заклинателя?

Я хорошо понимал его чувства. Я уже потерял слишком много близких, чтобы не признать засевшее в моей душе беспокойство. Потерять Коста было невозможно. Мы могли быть агентами смерти, но это не означало, что мы приветствовали такое в нашем собственном доме. Убийство было побочным продуктом многовекового указа, оставшегося со времён Первого Короля. Изгнанные из городов по санкции короля, но вынужденные исполнять свои контракты просто для того, чтобы выжить. Смерть была необходима.

Но не такая.

— Позволь Заклинателю войти.

Ревущий огонь затрещал в наступившей тишине сразу же после моего приказа. Поместье заработало на полную мощность, тела появлялись из каждого закоулка и щели, члены клана спешили взглянуть на захватчика Коста. Они крепко прижались к железным перилам второго этажа, обхватив пальцами металлические цветы, приваренные к перекладине. Шипы среди роз — такова была жизнь убийцы.

Мне нужно было защитить их, как это сделал наш бывший мастер гильдии Талмейдж. Бросив быстрый взгляд на каминную полку, мой взгляд остановился на картине маслом в раме. Талмейдж смотрел на меня в ответ. Его взгляд, отягощённый тяжёлыми морщинами, пронизывал меня. Впервые я увидел эти глаза, когда он воскресил меня из мёртвых.

"Ты сам выбрал свою смерть. Кост нашёл тебя без доспехов, без оружия, и с улыбкой на лице. Не могу сказать, что эта жизнь будет легче, но она будет новой. Ты сможешь двигаться дальше. Ты сможешь забыть. Мы оставляем всё из нашего прошлого в земле".

Я думал, что смерть начисто стёрла мою память, когда я последовал за Талмейджом и стал членом Круора. Я не понимал, насколько ошибался, пока не стало слишком поздно. Если смерть не смогла излечить меня, то уже ничто не сможет. Всё, что у меня было это Круор, но даже это требовало тонкого баланса между любовью и утратой.