Он нагонял жуткое благоговение, не хотелось отрывать от него взгляд.

— Интересно, что две чистые души забыли в этом месте? Неужто за хозяином пришли?

Насмешка в голосе была явной, о глаза выдавали истинное настроение, интерес, недоумение, неприязнь. Столько контрастный каскад эмоций, совершенно не подходил его облику.

— Как самонадеянно было сюда явиться. Ты думаешь, он ждет тебя? — Я молча смотрела в его глаза, стараясь не показывать своего страха. — Молчишь? Слишком гордая, чтобы опускаться до разговоров с таким как я?

— Почему же? Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, поэтому молчу. — Не упуская момента, протянула ему конверт.

Рука показавшаяся из под его одеяния, разрушила весь шаблон божественности, который я нарисовала у себя в голове. Ладони были огромные, слишком вытянуты для обычных, пальцы, словно паучьи лапы были изогнуты и растопырены. Вот и померк блюр красавца. Одни только руки пугали больше, чем вся окружающая обстановка. Лист с письмом выглядел слишком маленьким и несуразным. Беглый взгляд по написанным строкам.

— Идите за мной.

Ступая с высоко поднятой головой, он принимал поклоны от всех, проходящих мимо.

— Не знаю, зачем, но Владыка велел показать тебе это, так что смотри.

Он отошёл в сторону, и я увидела, то, что происходит за пряничными вратами.

Всё пространство было заполнено бесконечными столами, будто я мы попали в огромную столовую. За каждым из них сидели тысячи грешников. Через воронку, их словно уток кормили беспрерывно чем-то кровавым и вызывающим рвоту. Сопротивляться было бесполезно, они намертво были приклеены к воронке.

Меня просто прошибло, осознанием. Вот зачем столько тухлых отходов на входе в это место. Тонны потрохов, и все для того, чтобы откармливать ими грешников.

От этой картины меня начало мутить.

— Зрелищно? — Паучья лапа легла мне на плечо.

— Даже слишком.

— О-о-о-о-о, ты не права. Здесь внизу слово «слишком» неуместно по отношению к кругам. Не может быть «слишком» сурового наказания. Все наказания заслужены, по крайней мере здесь. При жизни их всех заботило лишь, то, как они набьют свой желудок, и больше ничто. Сейчас они получают именно то, к чему всегда стремились. Жаль, что это не то, о чем они мечтали.

Я хотела отвернуться и не смотреть на мучения душ, но Вельзевул не дал мне этого сделать.

— Смотри! Ты должна смотреть на них и осознавать, что они это заслужили. Только так, ты сможешь принимать здравые взвешенные решения, когда будешь понимать, что не все заслуживают жалости!

Он чеканил каждое слово, и каждое из них, засело в мое голове навсегда.

— Знаешь, в чем ваше главное отличие с ними? — Он указал в сторону столов. — Они бы никогда тебя не пожалели! Ты слишком мягкая Мелисса, такой не место рядом с Правителем.

— Даниил не правитель, он попал сюда по ошибке!

— По ошибке? Хочешь сказать, что Дьяволом можно стать по ошибке? Нет, дорогое, дитя. Он по праву занял свое место, и раз ты сюда спустилась, тебе суждено стоять рядом с ним.

Мы медленно двинулись вдоль столов, смотреть издалека было проще, нежели сейчас, когда были видны все эмоции испытываемые грешниками.

— В нашем мире все завязано на равновесии, и чтобы его соблюдать, нужно иметь холодную голову, а чтобы держать голову холодной, нужно с безразличием смотреть на окружающий мир, только тогда ты достигнешь нашего уровня. Ангел или демон, это всего- лишь условность.

— То есть как?

— Об этом ты узнаешь у следующего правителя. Ты ведь знаешь, что должна пройти испытания? — Я только и смогла, что кивнуть. — Смотреть на их страдания, вот твои испытания!

С последним словом он исчез так же быстро, как и появился перед нами.

— Что это сейчас было? — Адриан не спешил мне отвечать.

— Вельзевул один из мудрейших обитателей преисподней, считай его слова наставлением, маяком на твоем непростом пути.

Уж не знаю, что это было за наставление, но черстветь внутри мне не хотелось.

— Что это за наставления такие? Я, что, должна стать черствой, как сухарь и относиться ко всему с безразличием?

— Нет, ты не услышала, то, что он хотел донести до тебя. Нельзя руководствоваться эмоциями в божественном мире, только холодная голова и ничего больше.

— А что насчет условностей, о которых он говорил?

— Как он и сказал, узнаешь у следующего правителя.

Ясней не стало, голова только больше распухла от новой информации.

Не сразу я заметила, что смердящий запах исчез, и мы медленно приближались к выходу из второго сектора.