Вот и моё время пришло. Именно здесь и сейчас предстоит мне принять своё решение, сделать окончательный выбор, от которого будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь.

Сейчас, когда эмоции схлынули, а разум стал кристально чист и беспристрастен, слово взяла беспощадная логика и неистребимый прагматизм. По сути, что я могу сейчас сделать? Сбежать, вернувшись к своей привычной мирной жизни? Но её больше нет. Всё, что составляло её раньше — исчезло: любимая работа, общение с коллегами, мечты о семейном счастье, спокойная уверенность в завтрашнем дне.

Разве осталось хоть что-то из этого? Нет. Тогда к чему мне возвращаться? Это всего лишь очередной самообман. И пойдя на пути у слабости и страха я в результате приду в никуда. Останусь одна на руинах прошлого, так и не осмелившись в настоящем заложить основу возможного счастливого будущего. И буду всегда сожалеть об этом. Точно знаю, что буду: переживать, корить себя за нерешительность, гадать о том, что могло бы быть, если… Так что, не пойдёт.

Какие варианты есть ещё?

Остаться здесь и сделать вид, что ничего не произошло. Жить как раньше, работать при госпитале, делать вид, что никакого открывшегося дара и в помине нет. И смотреть, как один за одним умирают те, кому я могла бы помочь, сгенерировав такую необходимую для их лечения магию. И медленно умирать вместе с ними, снедаемая чувством вины и стыда. Смогу ли я остаться собой, пережив это? И что будет, когда привезут раненых со следующего сражения и ситуация повторится, вновь заставив меня выбирать. Вынесу ли я это? Или последующая жизнь превратится в смесь сожалений о прошлом и страха перед будущим? Страшно себе такое даже представить.

Значит, остаётся лишь последний путь? Набраться смелости, вернуться в лагерь и извиниться перед несправедливо оскорблённым целителем. Надеюсь, он поймёт причины моего неадекватного поведения — накопленный сильный стресс, — ведь недаром профессионал своего дела, целитель высшей категории. А затем предложить попробовать повторить эксперимент снова, но уже более осознанно и без вмешательства целительских чар.

Не думаю, что Эрих Ленц действительно будет давить на меня заставляя делать то, к чему я буду не готова. Это я ему на эмоциях наговорила. Ведь в чём-то он был прав, когда хотел мне помочь. Так просто я сама бы не расслабилась: постоянно нервничала бы, смущалась, отвлекалась и, в результате, могла провалить весь эксперимент на корню. С его же помощью я прекрасно ощутила движение потока преобразованной магии и даже немного научилась им управлять.

А то, что довольно молодой и здоровый мужчина несколько увлёкся, как в плане магии, так и заигравшись в прелюдию — тоже понятно. Насколько я успела заметить, услугами маркитанток он не пользовался. А долгое воздержание совсем не помогает в подобного рода опытах. Скорее совсем наоборот.

И чего я, собственно, психанула? Давно ведь уже не девственница и прекрасно знаю эту сторону взрослой жизни. К тому же, не сказать, чтобы целитель вызывал во мне отвращение или неприязнь. Тут, скорее, всё дело в непривычке, ещё пара тройка таких «сеансов» и я привыкну. Да и навык преобразования должен постепенно развиваться. Это как развитие любого другого дара: главное знать теорию и практиковаться почаще, причём желательно под руководством более опытного наставника. Вот это как раз мой вариант!

Теория проста, а что касаемо практики: она уже показала, что для запуска преобразования энергии вполне достаточно невинных ласк. Поток стабилен и непрерывен. Нам же не нужна мощная «волна». Лучше понемногу заполнять накопители, чтобы не спугнуть только что открывшийся и ещё толком не окрепший

дар. Тише едешь — дальше будешь.

Зато, когда удастся получить достаточное количество полных накопителей, можно будет оказать помощь оставшимся немногочисленным раненым. Точнее, обречённым. В последние пару дней новых смертей не было, но мне кажется это от того, что кто-то из персонала всё же не выдерживал и время от времени задействовал свой резерв, чтобы дать больным хоть какую-то отсрочку.

А скорее всего и не один человек. Целители — это же не только сторона дара, но и особое восприятие мира. Им физически трудно не оказать помощь тем, кто действительно в этом нуждается, особенно, если это последняя надежда. Конечно, ещё на первом курсе их обучают брать эмоции под контроль и мыслить разумно, но от предрасположенности никуда не денешься. Держатся, но переживают. А здесь с такой ситуацией, похоже, столкнулись впервые: умирающие на руках, свободные лекари и целители есть, а магии нет. Вот и партизанят, втихаря нарушая запрет Ленца.

А я могу реально помочь. Значит нужно просто отбросить в сторону все сомнения и страхи. Я могу спасти чьи-то жизни. Это важнее всего!

Приняв такое решение, я почувствовала, что на душу мою снизошло спокойствие и принятие своей судьбы. Я всё делаю правильно. В остальном же стоит положиться на судьбу и волю богов. Хочется верить, что своим детям они желают только лучшего, даже если и достигается это не так просто, как нам того хотелось бы.

Солнце грело во всю, щедро делясь с миром своим теплом. Время уже явно перевалило далеко за полдень, значит, обед я пропустила. Но есть пока и не хотелось особенно. Лучше сейчас переделаю всё, что запланировала, а потом за ужином наверстаю.

Оставшись в одном нижнем белье, я подвязала подол рубашки повыше, чтобы не мешал, взяла грязные вещи и снова зашла в речку. Стоя по колено в воде, я споро перестирала и выполоскала всё бельё, развесив его потом на просушку по близлежащим кустам. Вряд ли оно успеет высохнуть, пока я здесь нахожусь. Но хоть немного стечёт и обветрится. А потом уж найду, где можно будет повесить чистое в лагере, не опасаясь, что длина моей рубашки и фасон панталон станут известны всей госпитальной обслуге. Как-то ведь женщины здесь приспособились к полевым условиям. Так что, и я что-нибудь придумаю.