– Знаю.
– Перебивает меня.
– Это нормально. Воспользоваться шансом, который сулил тебе долгожданную свободу.
– Мужчина поднимается со своего стула и обходит круглый стол, за которым мы сидели. Останавливается позади меня и твёрдыми пальцами отводит мои волосы за спину, обнажая плечо, прикрытое лишь тонкой бретелькой. По спине разливается холодная лавина, покрывающая кожу мурашками.

– Прости меня.
– Перехожу на шепот, потому что уверена, что голос у меня сейчас будет дрожать.

– Я давно простил тебя.
– Опаляет ухо горячим дыханием.
– Я ведь действительно умер тогда, Снежок. Я был мёртв ровно до того дня, пока снова не нашёл тебя. Когда тебя нет рядом... я пью воду, но мне кажется, что я давлюсь осколками.

Шмыгаю носом, не зная, что сказать ему в ответ. У меня нет ни единого аргумента. Да и мысли все растерялись.

– Ты — моя женщина, Агата. Ты стала смыслом...

– Я не просила тебя об этом...

– И не нужно. Просто будь рядом.

– Просто раздвигать ноги? Как и раньше?
– Уже не сдерживаю обиды в своём голосе. И его "признание" не радует меня. Совсем. Пользоваться его благосклонностью? Быть благодарной, что он выбрал меня? Но ведь я его об этом не просила...

Николас ничего не отвечает. Легко касается губами моего плеча и снова возвращается на свое место. Занимает расслабленную позу, вытягивая вперед длинные ноги и цепляет пивную бутылку.

– Пока Альварес дышит, здесь ты будешь в безопасности. И это не обсуждается.

– А потом?

– А потом...
– Делает глоток. И, кажется, он тоже злится.
– Давай решать вопросы по мере их поступления?

***

Николас

Оставляю Агату наедине с доктором. Внизу, в кабинете, меня ждёт один журналюга. Проплаченный писака. Он пришел за гарантией. Он её получит на определённых условиях. Он и сами знает, чем длиннее язык, тем короче жизнь.

– Я могу рассчитывать на безопасность?
– Смотрит на меня затравленным шакалёнком.

– Ты знаешь, что для этого нужно.
– Толкаю по столешнице бумажный конверт, и тот вроде как нехотя, впивается в него пальцами.
– Будь умнее своих коллег. Нам ни к чему лишний шум. Вы должны освещать ровно столько информации, сколько мы позволяем.

– Да. Понял.
– Мужик стирает с бровей капельки пота и громко сглатывает. Конечно же, он боится. Его выдают широкие зрачки и вспотевший лоб. Пальцы, что нервозно ковыряют конверт с бабками . Ещё бы... ведь его сотоварищ имел неосторожность оступиться и протянуть язык. А в нашем деле информация стоит дорого. Для кого-то она стоила жизни. А Руслан часто бывает жесток и совершенно безжалостен к провинившимся. Поэтому не долго думая, предыдущему журналисту пришлось отрезать язык, дабы урок усвоили. А затем подвесить за ноги и бить до тех пор, пока туша не остынет...

Всегда ли он был таким? Нет, конечно. В далёком прошлом он был обычным пацаном. Он рано потерял родителей и несколько лет его воспитывала тётка. Потом и тётка ушла в мир иной, а Руса, как и положено, сбагрили в детдом. Ему и раньше жизнь мёдом не казалась, но оказавшись девятилетним пацаном в стенах приюта... в общем, легко не было. Он сбегал оттуда несколько раз, но его всегда возвращали обратно.

Когда мы впервые встретились... впрочем, об этом я подумаю позже. Поднимаю тяжёлый взгляд на дверь, в которую кто-то робко поскрёбся.

– Я, пожалуй, пойду.
– Писака поднимает свой костлявый зад с плетёного кресла, и суёт конверт во внутренний карман куртки.

– Всего хорошего.
– Растягиваю губы в широкой улыбке. Пусть пока расслабится. Сам поднимаюсь и шагаю к двери. Резко открываю её, и натыкаюсь на Снежка...

Так вот кто тут царапал дверь?

Пропускаю девушку в кабинет, и замечаю, как наш гость прячет глаза, опуская их в пол. Правильно... не смотри на неё. Иначе я вырву тебе твои глаза...

– Макс! Проводите.
– Киваю на журналюгу и хлопаю дверью кабинета.

Ни без удовольствия втягиваю аромат, который стелится шлейфом за Агатой. Я её запах из сотен узнаю.

Пробегаюсь взглядом по ладной фигурке. Она нацепила на себя спортивный костюм. Наивная. Думает, так она будет менее соблазнительной для меня? Или... это я наивный? Глупо полагая, что она вообще обо мне думает.

Странно, что она вообще здесь. Я ведь не давал ей разрешения выходить из комнаты. Хотя, и запрета не было. Да и положение у неё сейчас немного иное.

– Соскучилась?

Щелкаю замком и прохожу вглубь кабинета. Она нервно мнётся возле кресла, но потом фыркает и складывает руки на груди. Подходит к окну и устремляет свой взгляд на макушки высоких сосен.

– Я хотела узнать...
– Оглядывается на меня и тут же отворачивается.

Интересно.

– Я слушаю тебя.

Неторопливо приближаюсь к ней, а у самого во рту пересыхает.

– О том... можно ли...
– Запинается, когда я оказываюсь слишком близко.
– можно ли мне покидать комнату? И вообще... дом? Или я снова пленница четырёх стен?