– Эх ты, Тырик, – ласково ворчала Ольга, с удовольствием оглаживая узкую морду и уворачиваясь от бивня. – Вот был бы ты приличной собакой, чтобы тебя обнять можно было, потискать, пузо почесать. А ты колючий! Никакого кайфа от тебя. Ужас в иголочку. 

Пашка умилялся этой возне, не забывая работать ножом. И немного завидовал, зверик ему нравился. Ну и ладно, что уродлив, зато глазки умные. Повадками и медным окрасом он неуловимо напоминал любимого пса Буно, оставшегося на Земле. Пушистое беспородное счастье, которое все принимали за благородного колли.

– Держи, тёть Оль. – Пашка протянул свое творение. Ольга оценила. Острия именно такие, как надо: плотно сходящиеся, чтобы удобно было удержать занозу. Тупые кончики заказанных палочек были перемотаны ее лентой для волос, да так хитро, что немного пружинили, как и положено приличному пинцету. Теперь можно не бояться, что палочки в критический момент сорвутся с пальцев. Оля и в лучшие времена неважно с ними управлялась, не китаянка, чай. Зверик сунулся проинспектировать новый, странно пахнущий предмет и получил по бивню рукавицей.

– Тырик! Убери! – прикрикнула Оля. И Тырик убрал. Медленно и неохотно, но костяной шип втянулся в бугорок над подвижными ноздрями.

– А раньше чего не убрал? – растерянно спросил Пашка. Нгуруленок излучал самодовольство, дескать, объяснять нужно было толком, чего вам, странным двуногим, надо. Попросили понятно – убрал, я еще и не такое могу.

– Ах ты, умничка, ах ты, золотой малыш, – рассыпалась в похвалах Ольга. – Сейчас вытащим твою занозу и получишь вкусняшку.

– Пусть тогда иголки убирает, – заворчал Пашка, но чисто для проформы, из пацанской вредности.

Оля мысленно прорепетировала, как она прихватывает деревянным пинцетом кончик занозы, как аккуратно тянет. Открыла глаза, а зверик уже на спине лежит и даже голову повернул, как надо. Мысли он читает, что ли?

Заноза была огромной. С половинку земной спички, не меньше, да разбухла еще. Тырик сухо плакал, но терпел, лишь в последний момент, когда пришлось дернуть посильнее и из ранки хлынула какая-то дрянь, рыпнулся встать и вскользь царапнул клыком руку спасительницы. На радостях Ольга и не заметила, заметил Пашка – кровило обильно. 

– Я сейчас, тёть Оль, я сейчас. Водкой промоем. Я свежей сделаю. – Пашка засуетился разводить сахар в воде.

– Смотри, что ты натворил, – предъявила она нгурулу поврежденную ладонь. Тырик уставился на ранку, понюхал, поперебирал тонкими кожистыми ногами, смел коричневатым языком алые бисеринки – и давай зализывать ссадинку. Ольга восприняла этот жест на диво спокойно – малыш извиняется. 

– Тёть Оль, а тебе не больно? Промыть бы надо. – Встревоженный Пашка не решался задать правильный вопрос: а вдруг у него и слюна ядовитая? 

Больно не было, да и крови уже не было, хотя на ладони довольно крупные сосуды, кровит обычно долго. Похоже, малыш знал, как исправить свою оплошность.

– Тр-р! – возмутился Тырик, когда ласковая спасительница встала. Руки-то надо помыть. Ну и зверика напоить. А тот не столько пил, сколько пытался схватить упрямую струйку воды зубами – ему как раз роста хватало, чтобы удобно поохотиться. 

Пашка откровенно ухохатывался, а Оля тихо радовалась – зверик разыгрался и, похоже, уже забыл о былых неприятностях. Теперь нужно как-то вернуть малыша в виварий. 

– Вадуд! Ты где? – Дверь распахнулась, и в комнату ввалился сам господин кастелян. Ввалился и замер на пороге, явно брезгуя пройти дальше. 

– Что случилось, туэ Ламс? Я здесь. – Ольга вернулась в жилую часть, оставив Пашку и Тырика веселиться дальше.

– Почему у тебя свет такой яркий? Я же предупреждал! 

Действительно, было дело, предупреждал. Ольга вспомнила, как удивилась тому, что ей не следует привлекать лишнее внимание начальства к своему жилищу. Удивилась и выкинула из головы – это нетрудно выполнить.

– Да-да, – Ольга притушила светильник, – так что случилось? 

Кастелян недоумевал: еще утром затюканная привратница убежала, стоило ему повысить голос, а сейчас спокойно смотрит ему в лицо и ждет ответа на вопрос. Как будто он, туэ, отчитываться должен! Поставить на место жалкую, больную на всю голову землянку успеется, а сейчас есть забота поважнее – сработал охранный артефакт вивария, а почему – непонятно. Ему бы и в голову не пришло тащиться к воротам, если бы не клин света из окошка бывшей караулки и не запах костерка. Того и гляди, сам наездник-попечитель заинтересуется, принесло же его именно сегодня, когда нежданно сработала сигналка. Вдруг боссу придет блажь посетить среди ночи почти пустующий виварий? А эта еще вопросы смеет задавать!