— Как поживаешь?

— Думаю, как обычно, — отвечаю я, пожимая плечами, и диван тихо скрипит, когда я опускаюсь на него.

Шерон кивает, берет папку с маленького кофейного столика и начинает листать заметки, а я кладу руку на подлокотник и откидываюсь на подушки, устраиваясь поудобнее. Здесь я легко могу расслабиться, хотя мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему я чувствую себя так непринужденно с этой женщиной.

Вообще-то, я приходил сюда несколько раз с Пейдж. В первые два визита она была на последних сроках беременности Эллиотом, тогда же стало ясно, что между нами все пошло наперекосяк не собирается волшебным образом исправляться. А потом, где-то полтора года назад, я убедил ее прийти еще раз, когда понял, что теряю ее и меня накрыла паника.

В каждом случае именно я настаивал на этом, а Пейдж сопротивлялась. Лишь только я произносил «консультация у психолога» — и она замыкалась в себе, замолкала и отрешенно смотрела сквозь меня. Она не могла открыться или откровенно рассказать кому-то о себе, а уж тем более просить кого-то о помощи. Это вызывало у нее отвращение. Так что я точно знаю, что никто не в курсе почему наш брак распался, даже ее семья.

Ее нежелание открывать что-либо постороннему человеку означало, что эти сеансы были для нас пустой тратой времени. Но после того, как мы расстались, я продолжил приходить к Шэрон. В основном потому, что я был готов признать — большая часть вины лежит на мне. И мне нужен был человек, который непредвзято помог бы мне понять, почему я сделал то, что сделал, и как это все исправить.

Стало очевидно, что есть причина, по которой я продолжаю наведываться сюда дважды в месяц, хотя иногда думаю, что вполне могу жить и без этих встреч. И когда эта причина открылась, мне пришлось признать, что я еще не готов обойтись без них.

— В прошлый раз ты мне сказал, что, возможно, начинаешь примиряться с ситуацией, сложившейся между тобой и Пейдж, — говорит Шэрон, поднимая глаза от своих записей и устремляя на меня спокойный острый взгляд. — Ты все еще считаешь, что это правда?

— Даже не знаю. Может быть. — я стискиваю зубы. Если бы не наша встреча в среду, я бы согласился.

Мой терапевт слегка наклоняет голову.

— Что-то произошло?

Я недолго колеблюсь, но рассказываю ей о деле Карн — Гарнетт и разговоре с Пейдж в моем кабинете.

Слегка нахмурившись, она, кажется, некоторое время переваривает это.

— И нет никакого способа избежать этой ситуации?

— Не совсем так. Ни один из нас не может позволить себе отказаться от этого дела. — когда я это произношу, у меня сжимается сердце, потому что я знаю, что не смог признаться Пейдж, что понимаю ее дилемму. Но, как и в случае с нашим предстоящим разводом, мы не можем прийти к компромиссу.

— Что ты об этом думаешь? — Шэрон задает дежурные вопросы с таким живым любопытством, что звучит почти искренне.

— Я раздражен. – Затем, глубоко вдохнув, я добавляю: — но, вероятно, не так сильно, как следовало бы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Э-э-э, — с трудом сглатываю. — Даже не знаю.

Поджав губы, Шэрон говорит: — Я думаю, ты и вправду не знаешь.

Сердце начинает бешено колотиться в груди. Конечно, она права. Меня раздражает, что мне приходится вести дело о разводе, и я не хочу больше иметь дело со Стью и Кэролайн. Но видеться с Пейдж чаще, в ситуациях, когда я не забираю детей или отвожу их обратно детей? Это не вызывает раздражение. Это скорее… вызов? Возможный выход из сложившегося положения?

Когда я молчу, пожилая женщина, наконец, спрашивает:

— Вы уже пробовали завести другие романтические отношения?

— Нет. — Горькая усмешка чуть не появляется на моем лице, но я подавляю ее, уставившись в стену, позади Шэрон. Между двумя книжными полками, забитыми тяжелыми томами, в рамках висят ее дипломы. Один из которых с докторской степенью по психологии Калифорнийского университета Лос-Анджелеса.

— Я помню, ты говорил, что все закончится плохо, если вы с Пейдж окажетесь в суде из-за этого, но ты хотя бы думал об этом? Хотел бы?

— На самом деле, нет. — я все еще избегаю ее взгляда и ерзаю на диванных подушках. Кожа скрипит подо мной.

Секс — единственная тема, на которую мне трудно с ней говорить. И наверное, поэтому я прихожу сюда снова и снова. Потому что это не то, что я бы мог бы обсудить со своей матерью, не так ли? Так вот кем она стала для меня — заменой матери, которой у меня не было с самого детства.

Шерон изучает свои записи, переворачивая страницы.

— В прошлый раз ты говорил, что наконец-то рассказал Пейдж обо всем, что делал, когда у вас начались проблемы. Ты сказал, что это ее расстроило, но все прошло не так плохо, как ты боялся.

Дерьмо! У меня перехватывает дыхание. Почему я решил, что, рассказав об этом, я положу конец ее расспросам? Я прикрываю рот рукой, опасаясь, что она может прочесть мысли на моем лице. Потому что то, что я сказал ей на последней встрече было ложью.

— Вы снова поднимали эту тему? – настойчиво спрашивает она, испытующе глядя на меня внимательным взглядом.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет.

Она морщит лоб и, наклоняя голову, спрашивает:

— Тебе не кажется это странным?