— Давай. Нам лучше пойти в класс, — сухо говорит он.

Наконец «Скорая помощь» въезжает на стоянку. Карен Гилкрест, ассистентка директора Дархауэра, ковыляет по слякотному снегу на своих высоких каблуках, её руки дико трепещут, когда она жестикулирует к школе, взывая к медикам. Алекс бросает на сцену внизу последний скучающий, незаинтересованный взгляд, затем берет меня за руку и тянет прочь от окна.

Коридоры пусты, когда мы направляемся к кабинету физики, и наши шаги эхом отражаются от стен. Я слишком взволнована мысленным образом Киллиана, которого поднимают на каталку, чтобы даже по-настоящему заметить этот звук. Красивый мальчик с черными волосами и замысловатыми чернилами на коже, ведя меня по коридору, подальше от безумия у входа в школу, начинает напевать веселую, похабную песенку, которая может заставить вас стучать ногой в такт. Похоже, из старого пиратского фильма.

Я тяну его за руку.

— Алекс? Алессандро Моретти, скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

Он смотрит на меня через плечо, кривая улыбка приподнимает один уголок его рта. Совершенно безжалостная.

— Как гордый гражданин этой прекрасной страны, Dolcezza, в данном конкретном случае я имею право воспользоваться пятой поправкой.

Глава 12.

Алекс

Когда я вхожу в парадную дверь, Роквелл забит под завязку. По стенам стекает конденсат от тепла тел, пота и испаряющегося снега, который толпа притащила на своих зимних ботинках. Так всегда бывает после плохой погоды. Запертые внутри на несколько дней, местные жители немного сходят с ума, отсиживаясь в своих собственных домах, поэтому в тот момент, когда дороги очищаются и снегоочистители заканчивают свою работу, люди массово сходятся в баре. Я бы вошел через заднюю дверь здания, но парковка забита под завязку, и я даже не смог добраться до входа.

— Алекс! Эй, малыш! Пришел присоединиться к вечеринке? — кричит мне со сцены Стелла, одна из любимых танцовщиц Монти. Она совершенно голая, но я чертов профи в этой игре. Я давным-давно в совершенстве овладел искусством поддерживать зрительный контакт с девушками. — Ну же, детка. Бери стул. Я подарю тебе танец, за мой счет.

Она двигает плечами, заставляя свои сиськи подпрыгивать для меня, и группа клиентов, сидящих у ее ног, стонет и ворчит — они, вероятно, сидели там последние пятнадцать минут, бросая долларовые купюры к ее ногам на шпильках, а теперь она предлагает бесплатный танец какому-то панку, который только что появился из холода? Да, этого достаточно, чтобы заставить любого мужчину жаловаться.

— В следующий раз, Стелл. Надо найти босса, — кричу я ей в ответ.

Следующего раза, конечно же, не будет. Я никогда не трахал здешних девушек. Почему? Во-первых, я не долбаный идиот. Если бы я устроил драму в стенах бара, Монти снял бы с меня гребаную шкуру. Во-вторых, фальшивые сиськи вызывают у меня отвращение. Однако оба эти пункта теперь носят чисто теоретический характер, потому что я с Сильвер, и все остальные женщины для меня мертвы.

Стелла очень милая. Она — одна из молодых танцовщиц, первокурсница колледжа; мои старые друзья в Беллингеме отгрызли бы себе правую руку за шанс трахнуть ее, но у меня по коже словно мурашки бегут, когда я пробираюсь сквозь тяжелое давление тел в баре, направляясь к двери возле туалета с надписью «Только для служащих».

Пол, бармен, сбивается с ног, руки летают повсюду, наливая сразу множество напитков, сбивая локтем текущий пивной кран. Он замечает меня и кричит: «Привет», когда я исчезаю за дверью.

Мне нужно время, чтобы глаза привыкли к темноте в коридоре. Перешагиваю через груды пустых коробок и едва не задеваю ногой ряд пустых бутылок из-под Джека Дэниелса, пока пробираюсь по коридору к кабинету Монти. Когда я поворачиваю за угол, странно накачанный адреналином, бурлящим в моих венах, я вижу старика, стоящего за дверью своего личного убежища, прижимающего парня к стене за его гребаное горло. Парень —какой-то кусок дерьма в кожаной куртке и наголо бритый — похлопывает себя по карманам, что-то ищет. Пистолет? Нож?

Монти, похоже, нисколько не смущает вероятность того, что его вот-вот застрелят или порежут. Он тычет пальцем в лицо парня, брызги слюны летят, когда он рычит.

— Я не просил тебя говорить мне, где его нет, а велел привести его сюда. А вместо этого ты сидишь в баре, пьешь за мой счет и пытаешься высосать мой член? Разве я не говорил тебе, что это срочно?

Панк булькает. Я не могу сказать, пытается ли он что-то сказать или просто пытается дышать. Наконец ему удается засунуть руку в карман, он достает что-то оттуда, и я решаю, что уже достаточно насмотрелся.

Бросаю спортивную сумку, которую нес на пол, и несусь по коридору, угрожающе рыча. Монти никогда не сердится. Чтобы он был так откровенно взбешен, этот неонацистский мудак, должно быть, действительно облажался, и я не собираюсь позволять своему боссу получить от него ножом в бок.

Мой кулак поднят, тело готово к драке, когда происходят две вещи: панк вытаскивает из кармана потрепанный, потертый клочок бумаги, и Монти видит мое стремительное приближение. Он поднимает руку, призывая меня остановиться прежде, чем я успеваю до них дотянуться.

— Успокойся, сынок. В этом нет никакой необходимости. Джонас просто объяснял мне кое-что, не так ли, Джо? Заходи и устраивайся поудобнее, Алекс. Я приду через секунду.

Я бы поспорил, предложил остаться, но потом встречаюсь взглядом с Джонасом и вижу, что парень просто обосрался. Он может выглядеть как закоренелый головорез, но он не причинит никаких неприятностей Монти, это точно.

Подхожу и хватаю сумку, которую только что уронил, натянуто улыбаясь старику, направляясь в его кабинет. Монти закрывает за мной дверь, но я все еще слышу его яростные слова.