– Посмотри на эти розы. – Кивнула она в сторону сада. – Они прекрасны. – Странно улыбнулась. – Тебе ведь тоже нравятся?

– Это мой любимый куст. – Кивнула я, насторожившись, а мама понятливо улыбнулась и швырнула мне садовые ножницы, которыми работала до чайной паузы с моими откровениями.

– В доме они будут замечательно смотреться. – Приценилась мама, а я ахнула.

– Они же завянут!

– Правильно. – Кивнула она. – Вот и Андрей поступил по-мужски.

– А в чём логика?

– В том, что он мог бы просто взять то, что ты готова отдать без боя. А Андрей смотрит на то, как цветёшь, не пытаясь сократить это прекрасное время. И перебивается полевыми цветочками, терпеливо ожидая, пока твоя красота и женственность наберут полную силу.

– И всё равно!

– А мог бы просто взять и смять! – Повысила мама голос, привлекая внимание к сути.– Ведь цветы создания нежные…

– Но я…

– Ты поймёшь, когда наступит время. И он поймёт. Как раз в тот момент забудет о всяких там лютиках. – Надменно усмехнулась мать и я притихла.

Вот и молчала. Вплоть до этого самого дня. А теперь, раз уж разговор-то у нас по-взрослому…

Внезапный шорох позади одёрнул от неприятной мысли. Я обернулась и вскрикнула, разглядев в тусклом свете фонаря мужскую фигуру. А позади ещё двоих.

– Не бойтесь, барышня! – Выкрикнул тот, что стоял ближе. – Велено только проводить. – Пояснил он с излишней весёлостью в голосе, а мне до зуда в ладонях захотелось ударить Андрея снова. За то, что следить посмел! Ведь не для охраны со знакомыми сговорился – для информации и собственного спокойствия.

Я на месте развернулась и заметно ускорилась, а уличные псы так и следовали до самого дома, не приближаясь, но и не теряя меня из виду. А потом ещё с полчаса, не меньше, под балконом дежурили, дабы убедиться наверняка, что не выйду снова. До слёз обидно!

Сам же Андрей появился только утром. Стоял у ворот, намереваясь проводить в школу. Уставшим не выглядел, впрочем, не выглядел и удовлетворённым, как бывало порой, что уже радовало. Он возбуждённо дышал и курсировал под моим окном взад-вперёд. Мама пригласила Андрея к завтраку задолго до того, как мой запал злобы иссяк, потому гостиная мгновенно погрузилась в напряжённое молчание.

– Риточка сегодня не в духе. – Заметила мама, Андрею улыбалась.

С самого первого дня относилась к нему доверительно и с определённой долей уважения, что со временем лишь росло и крепло, сейчас же было обращено напрямую против меня.

На это её замечание Андрей отрешённо кивнул и продолжил уничтожать меня взглядом. По крайней мере, так казалось… или хотелось так думать. Цветы, что он принёс, мама будто специально на обеденный стол выставила.

– Красота какая. – Восхищённо произнесла она и вдохнула аромат. – И, заметь, дорогая, как всегда, ни одного лютика.

Проговорила фразу, что уже сколько раз подряд напоминала мне о том самом разговоре. Мама, улучив момент, подмигнула, а меня аж подбросило от этих слов: она всё понимала. Казалось, понял и Андрей, но судя по глазам, едва ли он слышал эти слова и совершенно сомнительно, что пытался разгадать их смысл.

Допил предложенный чай, отодвинул дальше по столу корзину с печеньем, на стуле откинулся. Коротко на маму посмотрел, что-то взглядом ей внушая, и та понятливо улыбнулась, едва заметно кивнула.

– Ну, вы тут не скучайте, а я займусь садом. До свидания, Андрюша, до вечера.

– Плодотворно вам потрудиться, Александра Дмитриевна. – Послушно и до тошноты приторно отозвался он и едва ладони не потирал, уединению обрадовавшись.

Я с места подскочила, совершенно по-детски пытаясь спрятаться от проблемы, а Андрей тут же из-за стола поднялся, не позволяя мне столовую покинуть. Шагнул навстречу, любые протесты на корню пресекая, вплотную приблизился, а когда я попыталась вывернуться, поперёк груди обхватил, к себе спиной прижимая. Достаточно долго молчал, выжидая, пока я успокоиться соизволю, и только тогда к самому уху наклонился, чтобы внушительным шёпотом свои истины втолковать.

– Прости за вчерашнее.

Андрей вперёд подался, пытаясь в лицо заглянуть. При нашей разнице в росте, этот манёвр ему удался, а я отчего-то ещё больше разозлилась. Он попытался коснуться кончиками пальцев всё ещё распухших после того поцелуя губ, а я демонстративно отвернулась, сделать этого не позволяя.

– Рита, солнце, ты, наверно, этот факт ещё усвоить не успела, но в жизни не бывает просто. Я грубый, пошлый, люблю язвить, а вместо улыбки выдаю надменный оскал. Не хотел таким становиться, а стал. И вернуться назад не получается, потому что дороги в прошлое не существует. И то, что между нами происходит… Малыш, так иногда бывает, что нельзя. Пусть даже очень хочется, а всё равно нельзя, как ни крути. – Прижал меня сильнее, когда сделала неудачную попытку вырваться. – Я тебя хочу, а взять не имею права. Любого вокруг пальца обвести могу, а тебя обижать не стану. Не для того коршуном с малолетства кружил, чтобы сейчас всё испортить. Я же от запаха твоего дурею, от улыбки этой на дыбы стать готов. Со стояком железным приблизиться боюсь – не сдержусь ведь. Потому что сил никаких нет терпеть. Смотреть на тебя и не позволить себе прикоснуться, приблизиться. А ты дразнишь. Осознанно или нет, не знаю, но дразнишь, соблазняешь, остатков разума лишить хочешь. Я всё для тебя делаю. Мне самому на хер не надо ничего. Ни самостоятельность эта, ни успех. Того, что было, хватало с лихвой. Хочу, чтобы гордилась мной, чтобы смотрела и понимала, за что выбрала.