– Пока я восклицал и сетовал на бога нашего, братьев моих погубили, храм разграбили, а последнюю ценность, слово его, записанное тысячи лет назад, покусились выкрасть. И в минуту, когда я уже готов был расстаться с жизнью в борьбе за его святое слово, появился он. – Эдвин вновь вознес руки к Мазсе. – Он спас меня! Защитил храм божий, вернул нам слово его. Он поднял руку на соплеменников своих, числом его превосходящих. Не ведая того, он стал оружием в руках божьих, направленным для нашей защиты. И в нем увидел я волю отца нашего. Он есть наш путь к спасению, наш проводник в царствие его, наш король, наш вождь. Господь избавил нас от господ развращенных и алчных, продавших нас иноземцам! Подверг он нас испытанию жестокому и ужасному. Чтобы как фениксы, пройдя через очистительное пламя, мы восстали новыми людьми для новой жизни!

– И я говорю вам, Мазсе сын Теорека, – старик указал рукой на мальчика, – был послан нам Богом, чтобы, как светоч во тьме, вести нас в новой жизни. Путь его будет тяжел и долог. Но если вы, дети мои, поддержите его, поверите в него как в спасителя своего, подобно тому, как я верю в отца нашего, он справится! Он спасет души наши!

Священник умолк. И толпа, насчитывающая почти тысячу человек, один за другим падала на колени перед растерянным мальчиком. Восклицая его имя, они кланялись и возносили к нему руки. Просили спасти их души и молили его о защите. Даже разгневанный Биф, рыдал как ребенок. Стоя на коленях в бурой луже, он кланялся Мазсе. А Партатуя, приоткрыв рот от удивления, подолгу зажмуривал глаза, а потом снова открывал, думая, что это ему мерещится.

– Что ты с ними сделал? – Обратился к монаху Мазсе, восхищенный увиденным.

– Тоже, что я сделал с Вами. Дал им надежду. – Произнес старик, не без удовольствия в голосе.

– Встаньте! – Наконец-то произнес Мазсе.

Монах перевел его просьбу, и люди потихоньку начинали подниматься.

– Теперь это и ваш город, не меньше, чем мой! Каждый из вас может выбрать себе незанятый моими воинами дом, и поселиться в нем. Ещё мне нужны кузнецы, плотники и каменщики, или хотя бы те, кто имеет хоть какое-то представление об этих ремеслах. Остальные будут направлены на земельные и лесные работы.

– Милорд, Вы не забыли о моей просьбе? – Кашлянув, обратился к Мазсе Эдвин.

– Нет, не забыл. Ты можешь взять себе в послушники кого захочешь. Так будет даже проще. Скажи им, что нужно позвать в город людей, укрывающихся в лесах и других выжавших.

– Дети мои. – Вновь обратился к людям Эдвин. – Вождю нашему люди нужны разных профессий, каменщики, плотники, кузнецы. Все вы должны будите прийти в храм ко мне и к послушникам моим. Вас назначат на работы по силам вам и по умениям, также все пришедшие получат в распоряжение дома себе от храма нашего и по велению вождя нашего. – Биф, ты как человек знающих многих добрых людей в городе нашем, тех, кто в лесах спасся, и кто в горы ушел, собери отряд и отправляйся на поиски их, расскажи о чуде спасителя нашего, да приведи паству, нас покинувшую, обратно в дома свои.

– Как скажете отче, всех разыщу и о спасении расскажу. – Поднявшись с колен, сказал Биф.

А тем временем Мазсе дал знак воинам, чтобы те вынесли на площадь одежду и обувку, чтобы каждый сам себе мог выбрать. Добро все это было вытащено из домов, как бедных граждан, так и знатных. Поэтому встречались тут как дырявые сапоги, так и расшитые мехом кафтаны.

Люди бросились выбирать одежду себе и детей одевать начали, кто пошустрее успевал и по две рубашки надеть и запасные штаны за ворот припрятать.

Пока Мазсе смотрел на некое подобие безумия у подножия ступеней, к Партатуе подбежал один из воинов и что-то ему прошептал. После этого Партатуя подошел к Мазсе.

– Разведчики прискакали. Не плохо бы их выслушать.

– Хорошо, приведи их во дворец. – Сказал Мазсе и направился в тронный зал.

Войдя внутрь, Мазсе увидел, насколько опустел зал. Он ожидал увидеть деревянный стол, заполненный яствами, и наложниц, привязанных к колоннам, но вместо этого его ожидали разбросанные медные кубки, разбитые глиняные кувшины и недоеденные, раскисшие фрукты с обглоданными костями. Из-за плохого освещения ему казалось, будто остатки еды движутся. Подойдя поближе, он увидел больше дюжины жирных крыс с хвостами в половину человеческой руки. Увидев приближение человека, крысы бросились в разные стороны. На колоннах позвякивали цепи, в которые были закованы наложницы.

Он подошел к трону, на котором не так давно восседал Акиннаез. Провел рукой по велюровой подушке, сметя слой пыли и крошек. И, упершись руками в изогнутые подлокотники, усадил себя на трон Антерола.

– Подумать только, трон великого восточного короля теперь занимает какой-то сератай, младший сын одного из племенных вождей. Ещё вчера у меня не было ничего кроме Асприд и моего меча. А теперь целое королевство принадлежит мне. – Мазсе самодовольно расплылся на троне, погрузившись в мечты и собственные похвалы.

Но что-то было как-то не так. Мальчик думал, что, получив все это, он будет чувствовать себя окрыленным, но власть, полученная им, лишь добавила чувство страха, ощущение того, что в любой момент он может все потерять. Его размышления грубо прервал Партатуя. Он вошел в Тронный зал, гремя своими блестящими доспехами, напоминающими змеиную чешую.

– Мазсе, это Иданфирс. Он руководил разведывательным отрядом. – Сказал Партатуя, смотря на молодого всадника лет двадцати пяти. Одежда из кожи на нем была вся мокрая, по-видимому, всадник скакал всю ночь под дождем. С мокрых прядей русых волос продолжала каплями капать вода.