– Ты сказал, если растеряется. А если нет? – Поинтересовался разведчик. – Что тогда?

– Тогда они оседлают коней и начнут меня преследовать.

– Пхах. – Возмутился Партатуя.

– И что? Ты и километра не проскачешь, как они тебя нагонят. А после тебя разделаются и со мной.

– Не догонят. – Не согласился Мазсе.

– Кони их уставшие будут от долгой дороги. Мы не наденем доспехов, поедем налегке.

– Хорошо, а что делать будешь, когда стрелы закончатся?

– Стрел у нас в избытке, кузнецы всю эту неделю делали наши стрелы и теперь ими заполнен целый склад.

– Ты рассчитываешь их одними стрелами уморить? – Усмехнулся разведчик.

– Я рассчитываю не потерять ни одного своего воина в этой битве, Иданфирс. – Уверенным голосом произнес Мазсе.

Образ его был настолько непоколебим, что он всем видом показывал уверенность в своей победе. У Партатуи сложилось чувство, что мальчик всю неделю размышлял над предстоящей битвой.

– Если ни у кого нет идей лучше, то предлагаю вам, разобрать стрелы на складе и немедленно выдвигаться к реке.

Партатуя хотел возразить мальчику:

– Хоть ты и вождь, но люди мои, а ты хочешь их в кожаных рубашках бросить на копья противника.

Но подумав ещё раз, молча кивнул в знак согласия.

– Тогда все свободны, совет закончен. Ах, да, Эдвин. – Произнес Мазсе, уже уходя.

– Я надеюсь, когда мы вернемся, ворота города будут открыты, и люди встречать нас будут как героев, спасших их от гнета восточных королей.

– Конечно, милорд. – Скупо произнес монах.

И вот уже меньше чем через час шеренга за шеренгой из восточных ворот выезжали сератайские всадники, вооруженные лишь мечами и луками, на спине у каждого красовался деревянный щит со знаком племени Мазсе. Они скакали без отдыха до самого вечера и, наконец-то, достигли долины реки, через которую было перекинуто три моста. Не успели они скрыться в лесах, как с границы Оберола, через реку, уже переправлялась группа воинов, двадцать легковооруженных всадников.

– Разведчики. – Понял Мазсе.

Он приказал дать им проскакать пару километров от моста, а потом схватить и допросить. Мазсе выставил дозорных, чтобы они постоянно наблюдали за переправой. Через долину, на севере Партатуя ждал его указаний. Все затаились в ожидании, скрываемые ночной тьмой и густой листвой деревьев.

Через некоторое время к нему прискакал Иданфирс, с собой он привез перекинутого через седло, связанного пленника. Разведчик стащил его с лошади, стянул повязку со рта. На грубом восточном языке с примесью сератайских слов Иданфирс приказал пленнику рассказать Мазсе тоже, что он рассказал ему. Мазсе протянул ему воды, воин схватил окровавленными ладонями мех с водой и жадно впился в него губами. Мазсе внимательнее присмотрелся к его рукам и увидел, что на его пальцах не было ногтей.

– Принц Симеон с конным войском своим уже в полудне пути от переправы и к утру будет здесь. Он идет без отдыха от самого Оберола.

– Это хорошо. Кони будут измождены. Это облегчит нам задачу. – Произнес Мазсе.

– Дальше рассказывай. – Прикрикнул Иданфирс.

– Он не переправится через реку без нашего сигнала. Чтобы знать наверняка, что здесь нет засады. – Стоявший на коленях воин посмотрел на Мазсе и начал усмехаться.

Мазсе закусил губу. Весь его план шел насмарку.

– Мы взяли их одежды, коней. Издалека он не заметит разницы. И второпях решится переправиться, а потом будет уже поздно, мы нападем на него и заставим преследовать. – Сказал разведчик.

– Вы уже трупы. – Пленник продолжал ухмыляться.

– Я узнал, что хотел. – Сказал Мазсе холодным металлическим голосом.

И Иданфирс без промедления провел лезвием ножа по горлу своего пленника.

– Как только войска Симеона появятся у реки, отправь своих переодетых разведчиков на ту возвышенность, – Мазсе указал на небольшой холм на севере, – и маши флагом, призывая их скорее переправляться.

Сам Мазсе не смыкал глаз всю ночь. Эта была его первая самостоятельная битва, первое его сражение в качестве вождя, в котором он обязан был победить.

На рассвете к нему прискакал разведчик и сообщил, что Симеон со своим войском подошел к реке. Он отдал приказ Иданфирсу занять холм и подать знак Симеону. А сам спустился ниже своей позиции по холму на восток, чтобы лично увидеть армию Оберола. Всадники, приближаясь к реке, останавливались и перестраивались для прохода по мосту. Ярко синие знамена украшали копья и пики всадников. Сами воины были закованы в причудливые доспехи, у одних на шлемах были рога, у других подобия крыльев летучих мышей. Были и те, у кого на лицевой стороне шлемов были выкованы изображения львов, волков и медведей. Издалека Мазсе не видел всего разнообразия и пестроты армии Симеона, перед его взором они сливались в одну сплошную массу, окрашенную в синие и черные цвета.

Мазсе перевел взгляд на холм, где вовсю размахивал флагом Иданфирс, затем вновь посмотрел на конное войско, толпившееся по ту сторону реки.

– Помоги нам Всадник, ведь нам как никогда сейчас нужна твоя помощь. – Произнес Мазсе, сжав в кулак рукоять сломанного меча.

Войско Симеона прекратило перестраиваться и замерло в ожидании, в ожидании замер и Мазсе. Раздался еле слышный крик кого-то из рыцарей, и войско сплошным потоком направилось к переправе.