Он так старался не подпускать её к себе, делать свою работу, отключить мозг и тело, но она с каждым днем всё больше и больше сама приближает его. Эта девушка даже не понимает как же ему тяжело в её присутствии. Её тело, манит и заставляет его бороться с самим собой, её голос отключает его мозг.

«Нужно умыться. Не помогает», – Рей встал и отправился в ванную, пах болел, заставляя морщиться своего хозяина. Рей морщился, но упорно двигался вперед, нужно успокоиться, взять себя в руки, но с каждым днем это становится всё тяжелее. Он уже даёт себе больше воли, сегодня ночью например он её поцеловал, в губы легко, лишь коснувшись, боясь что она проснется, но и то хлеб. Как же хочется зарыться лицом в её волосы, обхватить её щеки и целовать в губы по-взрослому, снять печать с них и навсегда сделать своей.

А внизу Лана ела пирожки, запивая их водой: – Рей, я, кажется, забыла трость у князя! – ахнула она, вспоминая вчерашний вечер. – Ну и ладно куплю себе новую, – она встала, отодвинула шторку на окне и улыбнулась новому дню. Она стояла закутанная в покрывало и смотрела как небосвод озарялся розовым светом, как синева неба покрывалась рябью от переливов жёлтого и розового. – На грани света и тьмы… Рей, мы сможем узнать о том как доставили на место наш труп, – она развернулась и бросилась из кухни, потом вверх по лестнице, совсем не волнуясь что покрывало совсем не прикрывает её тело, забыв все правила приличия. – Рей! – она открыла комнату и не увидев его, прислушалась. – А, ты в ванне! – шаг вперед и она открывает дверь, а дальше она уже падала на мраморный пол, запутавшись в покрывале, которое сползло с её плеч. Рей подхватил её у самого пола и теперь сидя на полу, смотрел в её глаза, прижимая её к себе. – Ой прости, ты мылся…

Ну, разве можно так над ним издеваться? Когда его Лана лежала на кровати, раненая, покрытая синяками, и нужно было ухаживать за ней, ему было все понятно, он должен её спасти. Но сейчас, на нём нет одежды, она в покрывале, что не скрывает её тело, а наоборот дает возможность увидеть её всю, в мельчайших подробностях. И её губы, в такой близости от его губ… И, он не удержался, пусть прогонит, стукнет, но он её поцелует… Перехватив её за затылок и удерживая её за талию он прижался к ее губам, таким нежным, сладким и почувствовал как она раскрылась, то ли от неожиданности, то ли от того, что она хотела того же, но она ответила на его поцелуй. Её руки взлетели к нему на шею, запутались у него в волосах, а сама Лана прижалась к нему всем телом, совсем забыв про покрывало, про то, что они на полу в ванне, что она голая, да и он не одет и сейчас может произойти то, что ей нельзя ни в коем случае делать. Но как же она жаждала этого, как хотела чтобы её любили, целовали, и гладили, как же тяжело ей самой было находится рядом с Реем, тем, кто был для неё намного больше чем просто страж. Его руки забрались под покрывало и теперь гладили её спину, ягодицы, заставляя её дрожать от возбуждения. Его губы были такими сладкими, а его язык уже хозяйничал у неё во рту, заставляя её стонать от желания. Когда его пальцы тронулись к её лону, она выгнулась дугой, вцепилась в его волосы, выбивая из него стон, а ей в пах упиралось его возбуждение. Но она как бы и не против, даже позу сменила, обхватив его бёдра ногами и прижимаясь к нему всем телом. Покрывало где-то далеко у стены, а она вся здесь, сидит на нем и ждет продолжения.

– Нет, нельзя, – отрываясь от её губ, таких сладких и таких мягких, простонал Рей, заглядывая в её глаза, полыхающие страстью.

– Да, нельзя, – шептала Лана, ещё не придя в себя от всего здесь происходящего, пытаясь понять, что же им нельзя такого делать и пытаясь вернуться на грешную землю, после его рук, губ и глаз. Рей закрыл глаза, возводя опять стену из своей воли, помог ей встать и отвернулся, пока она накидывала на себя покрывало, закрываясь от него и заворачиваясь в него как в кокон.

ГЛАВА 16

– Как думаешь, сынок, наш наследник сам исполнит мою волю или к императору побежит? – императрица сидела за столом в своем кабинете и перебирала золотые бусины, лежащие в миниатюрной тарелочке, поглядывая на Карлака.

– Матушка, зная нрав брата, он уже идет к отцу, чтобы всё ему рассказать, – улыбнулся принц, покачав своей головой, отбрасывая русые кудри со лба.

– А император, конечно же не захочет связываться с кланом вед и отправит его самого решать эту проблему, – рассмеялась императрица, улыбаясь входящей в ее покои дочери. – Шиалкон, пришла меня навестить?

– Матушка не просто навестить, ты же знаешь мою проблему, – падая на стул и делая такое лицо, что наверное горы бы заплакали, простонала принцесса.

– Да, милая, знаю, но наследник такой упрямый, – похлопывая дочь по руке и усаживая её рядом, сказала Иида и покачала головой. То, что Шиалкон влюблена в Эммера, знал весь дворец, и её патологическую идею выйти замуж за наследника не только поощряли, но даже умудрились возвести чуть ли не в указ короля. Правда, забыли уведомить об этом самого наследника, но в глазах принцессы это было таким маленьким недоразумение, что как-то забылось.

– Я хочу быть его женой, и только его, – вздохнула принцесса, и улыбнулась так сладенько, что у Карлака зубы свело.

– Ой, аж страшно стало. Сестрёнка и зачем тебе этот ледяной? Столько вокруг тебя вертится хороших молодых парней, только выбирай. Так нет, же вцепилась в Эммера, а тот даже на балы не приходит, ссылаясь на загруженность в министерстве. Забудь его, да и отец твой брак не поддерживает, даже если и не отказывает тебе прямо, иначе давно бы вас уже окольцевал, – рассмеялся Карлак, постукивая костяшками пальцев по столу.

– Ничего братик я умею ждать. Наш принц хоть и заносчив, но ведь и он живой человек, оступится и вуаля, а я здесь. Нет братик, никуда ему от меня не деться, – вставая и помахивая веером проворковала принцесса, своим самым нежным голоском, который как ей казалось, сводил с ума мужчин.

– Ладно, ладно не ругайтесь, – остановила ее Иида. – Сынок расскажи как у тебя дела с невестой? Уже были свидания? Или может её матушка не позволяет вам видеться?

– Матушка? – Шиалкон услышав последние слова императрицы обернулась и показав на брата пальцем пошипела. – Их даже одних не оставляют в комнате, что уже про свидания говорить. Не повезло тебе братик.