То, что я нахожусь под ним, обостряет наши разногласия. Он такой большой и твердый. Мощный. Даже когда он жестко оседлал меня, я чувствую себя крошечной и желанной.

— Ты все еще злишься на меня? — спрашиваю я.

— Да, наверное.

— Вымещаешь это на моей киске?

Его глаза впиваются в мои. — Да, черт возьми. Я был снисходителен к тебе раньше, Пирожок.

— Хорошо. — Я подношу руки к его лицу по бокам. — Не сдерживайся.

Его грубость возбуждает меня так же сильно, если не больше, чем все остальное, что мы делали. — Сильнее.

Он выходит из меня и переворачивает меня, приподнимает мои бедра и подсовывает под них кучу подушек, затем врывается обратно внутрь. Его рука собирает мои волосы, хватая и дергая, пока у меня не остается другого выбора, кроме как повернуться.

— Осторожнее с тем, о чем просишь.

Я улыбаюсь ему в ответ. — Сделай это.

Рычание вырывается из его горла. Не покидая моего тела, он поворачивает нас так, чтобы мы оказались лицом к камере, и дергает меня за волосы. — Посмотри в камеру. Хочу поймать твое лицо, когда ты кончишь с моим членом, погруженным в тебя.

Представляю, как он посмотрит это позже. Думая об этом моменте, который мы пережили вместе. Я хочу, чтобы у него было хорошее шоу.

Поэтому я смотрю прямо в камеру и улыбаюсь.

Глава 19

Ромео

Мы надолго погружаемся друг в друга.

После множества раздражающих сообщений от Данте, спрашивающих, все ли в порядке с Афиной, я, наконец, отвечаю ему.

Афина вздыхает и переворачивается, обнимая меня. — Не говори мне, что тебе нужно идти.

Я выключил телефон и положил его на место. Если я кому-то понадоблюсь, думаю, им придется постучаться.

— Нет.

Она поднимает голову, растрепанные светлые волосы рассыпаются по ее плечам, щекоча мою грудь. — О, Боже мой. Карина собирается убить меня. Ее сестра подумает...

— Что?

— Я такая шлюшка.

Я просунул руку под нее и поднял ее на себя. — Да, моя маленькая шлюшка.

— Ммм... Мне это нравится. Я думаю, тебе еще многому нужно меня научить, — мой член соглашается, пробуждаясь к жизни, и она качается напротив него. — Я научу тебя всему, что ты захочешь знать.

— Это неправильно? — тихо спрашивает она.

— Черт возьми, нет.— Я провожу большим пальцем по ее щеке. — Ничто между нами, ничто из того, что мы делаем вместе, не является неправильным.

Я обхватываю ее затылок, притягивая к себе для еще одного поцелуя. — Не хочешь прийти завтра посмотреть мою мастерскую?

— Ты все еще хочешь, чтобы я это сделала?

Я должен немного подумать об этом. Прежде чем она сбежала от меня, я хотел, чтобы она была там. Я думаю, мы все уладили. — Да.

В конце концов, мы спускаемся вниз. Данте ухмыляется, глядя на наши переплетенные руки, и я задаюсь вопросом, насколько его угроза «держись от нее подальше» была рассчитана на то, чтобы столкнуть нас вместе. На самом деле, бессмысленно. Мне не нужно, чтобы моя подруга говорила мне, что она недоступна, чтобы заставить меня хотеть ее.

— Уладили все, През? — спрашивает Вольф с ухмылкой.

Мне не нужно отвечать. Мой долбаный взгляд творит чудеса.

Некоторые девушки решают устроить барбекю на заднем дворе. Проспекты получают работу, перенося дерьмо с кухни во внутренний дворик. Афина оставляет меня, чтобы присоединиться к Карине. Незаметная задница Данте подкрадывается ко мне.

— Она останется? — спрашивает он.

— Я не знаю. С логистикой мы разберемся позже.

Данте качает головой.

— Но ты можешь оставить ее вещи здесь, если хочешь, чтобы она убралась из твоего дома.

— Да. Давай подождем еще денек, През.

Дерзкий ублюдок.

Хотя я не оскорблен. Он присматривает за Афиной, и это хорошо.

— Кэденс все еще здесь? — спрашиваю я.

Данте закатывает глаза, прежде чем ответить. — Да.

— Как это работает?

— Я не знаю. Посмотрим.

Афина

У Карины такая самодовольная улыбка, что я осторожно подхожу к ней.

— Удивлена, что ты можешь ходить, — приветствует она меня.

— Ты из тех, кто умеет подбодрить.

Кэденс присоединяется к нам и оглядывает меня с головы до ног. — Президент? Разве ты не пробивная?

Я слабо улыбаюсь. Я все еще не решила, нравится она мне или нет.

— Хотя, — продолжает она. — Байкеры — дерьмо собачье, — она указывает на Карину, потом на меня. — Вы двое, блядь, понятия не имеете, во что ввязываетесь.