По ходу урока, мои опасения подтвердились. Класс оказался именно таким, каким я себе его обрисовал по первому впечатлению. Первое впечатление редко бывает обманчивым. По крайней мере, в моей жизни всегда так было. До какого-то момента всё шло достаточно спокойно – дети слушали, иногда записывали что-то. Но в какой-то момент всё пошло не по плану. Беда пришла откуда я не ждал. Расписывая на доске синтез Вюрца, я вдруг услышал покашливание.

– Не к удвоению, а к удлинению.

– Что простите?– я оглянулся и встретился взглядом с Егором Майоровым. Мальчик сложил руки на груди и, поджав уголки рта, смотрел на меня с видом содержанки, которой папик отказал в покупке новой сумки.

– Вы написали «Синтез Вюрца приводит к удвоению углеродной цепи». А надо написать «к удлинению». Это разные вещи.

Я взглянул на доску. И вправду, я допустил ошибку. В ситуации не было бы ничего такого, если бы не тон Майорова. Я вдруг ощутил какую-то странную смену статуса-кво. Я сам почувствовал себя школьником перед строгим и придирчивым учителем. Однако вместо препираний я кивнул Егору:

– Спасибо большое. Ошибся.

– Было бы хорошо, если бы вы не ошибались так больше. Странно получается, что ученик знает тему лучше учителя.

– А почему, кстати, вы знаете тему лучше меня? Сверх программы учитесь? С репетитором?

– Сверх программы, да,– мальчик поджал губы.– Но не с репетитором. Сам.

– Похвально,– я отвернулся к доске.– Тогда, может расскажете нам про электролиз растворов карбоновых кислот и их солей? Тема сложная. Но если всё правильно расскажете – поставлю пять.

– А если ошибусь?– медленно спросил Егор.

– Поправлю. Не беспокойтесь, плохую оценку я не поставлю.

Майоров расслабился и начал говорить:

– Ну, предположим мы раскладываем воду под действием электричества. Опускаем в стакан анод и катод. Можно к доске выйти?

– Да, конечно, прошу вас,– я сел за учительское место и указал Майорову на доску.

На удивление, мальчик ни разу не ошибся пока расписывал тему. С одной стороны, мне стоило радоваться. Но осадок остался неприятный. До конца урока я внимательно следил за тем, что пишу на доске.

Когда прозвенел звонок, я решил не задерживать детей ни на минуту, но те, почему-то не спешили уходить. Я вспомнил, что нам предстоит провести ещё целый урок и вздохнул. В голове промелькнула мысль – сбегать покурить. Стоило мне выйти из класса – и, вскоре я понял, что мою мысль поддержали, причём с абсолютно неожиданной стороны.

Из кабинета биологии синхронно со мной вышел мужчина. Мы встретились взглядами. Он улыбнулся и поднёс руку ко рту, вытянув губы трубочкой. Я кивнул и направился к новому знакомому.

– Я вижу, не я один испытываю недостаток цэ десять о четырнадцать эн два?– я решил сыронизировать.

– Вы правы,– кивнул мужчина. Я посмотрел на него внимательнее.

Ровный овал лица, аристократичные черты – ровный тонкий нос с небольшой горбинкой, внимательные карие глаза, слегка прищуренные и внимательно изучающие собеседника, впалые щёки и широкий лоб, испещрённый морщинами и скрывающийся под аккуратной небольшой чёлкой иссине-чёрного цвета. На вид мужчине было лет сорок. Я представился:

– Боголовский, Юрий Николаевич. С этого дня преподаю химию в главном корпусе.

– О, наслышан о вас,– мужчина улыбнулся. Мы быстрым шагом спускались по лестнице на первый этаж.– Анатолий Олегович Кашпирцев. Учитель биологии.

– Очень приятно,– я протянул Кашпирцеву руку. Что-то в нём было такое недоброе, настораживающее. Не могу сказать, что я его боялся, или он мне не нравился. Просто этот Анатолий Олегович не вызывал доверия.

Стоило нам выйти из школы, как Кашпирцев встрепенулся и помахал кому-то рукой. Я приметил тоненькую женскую фигуру в лёгком голубом пуховике. Как только фигура подошла ближе, я смог рассмотреть очаровательную женщину, даже девушку, со светло-русыми волосами и маленьким, чуть вздёрнутым носиком. Она жизнерадостно улыбалась:

– Доброе утро, Анатолий Олегович!

– Добрейшее, Нина Сергеевна!– Кашпирцев нацепил себе на губы улыбку.– Вы уже знакомы с нашим новым учителем химии?

– Нет,– девушка перевела взгляд на меня.

– Юрий Николаевич Боголовский,– я поднял руку в знак приветствия.

– Нина Сергеевна Стольцева!– она рассмеялась и кивнула в сторону школы.– Мне бежать надо. А то мои оболтусы ещё сейчас пол школы разнесут. Ещё увидимся!

– До свидания, Нина Сергеевна!– Кашпирцев наклонился ко мне и прошептал:

– Это наш лучик света, информатичка. Чудная девушка. Наивная до ужаса. Всё опасаюсь, что в один ужасный день она придёт в школу такой же как и все остальные.

– Какой же такой?– поинтересовался я.

– Уставшей и безразличной.

Мы вышли за территорию гимназии. Перейдя на другую сторону дороги, чтобы не курить у учебного заведения, мы достали свои папиросы. У Кашпирцева, с усмешкой взглянувшего на «Хитмен», оказались армянские «Ахполин». Он с удовольствием затянулся и вдруг, прищурившись, громко сказал: