– Мама, я была… нет, мама, я даже не была. Я вчера призвала этого психа, и он как-то изменил всю реальность, а ты говоришь – дети!

– Ну хватит, – внезапно вмешивается он, резко схватив меня за плечо и развернув к себе.

Он подошел так тихо, что я испугалась. Едва не роняю телефон, но он просто его забирает, зло щурясь.

– Вы знаете, кажется, у Марты все же жар, – врет он моей маме. – Видимо, ее продуло, когда она уснула вчера ночью на полу. Мой промах. Вызову ей врача, не сразу понял, что она не должна быть такой же горячей как я.

– Да, скажи потом, что сообщит доктор, – слышу я ответ мамы из динамика телефона.

– Обязательно, – обещает он, отключив вызов, и отшвыривает телефон в сторону, как надоедливую мелочь.

Взгляд у него уже злой, пугающий, и я просто пячусь от него.

Я с самого начала знала, что он может быть опасен, что он может меня убить, но только сейчас по-настоящему ощущаю угрозу.

– Ты не понимаешь, что делаешь, – говорит он, делая шаг ко мне. – Ты не можешь хотеть кого-то другого. Тебе нужен только я.

Я сглатываю и упираюсь в стену, а он хватает меня за подбородок горячей рукой и грубо целует, впиваясь губами в мой рот. Я тут же задыхаюсь. Его силой. Его жаром. Его желанием.

Меня снова охватывают возбуждение и легкая пьянящая слабость. Я только надеюсь, что смогу устоять на ногах и не отдамся ему снова. Я должна сопротивляться его странным чарам. Должна, но, кажется, не могу…

Бес

Ничего не понимаю. Вот совсем ничего в ее поведении не понимаю. Стою, слушаю то, что она говорит своей матери, и ничего не могу понять. Не нормально это, не правильно. У нее вообще не должно быть желания говорить что-то подобное. Мы ведь не можем быть парой только наполовину, так чтобы мне она была парой, а я ей нет. Она неизбежно должна любить меня так же сильно, как я ее. Это очевидно. Это истинно. Это аксиома, с которой невозможно спорить и которую нельзя обсуждать. Она моя истинная, значит я тот, кто ей нужен. Что значит она не согласна? Что значит она не рада нашему браку? Что за глупости вообще?

Когда Бессмертный и его истинная встречаются, у них не возникает никаких вопросов. Они просто хотят быть вместе. Так было всегда. Так должно быть. Для истинных счастье заключается в союзе со своей парой. Это ведь так просто!

Вчера, когда она просила ее не трогать, смущаясь и в то же время поддаваясь, я думал, что дело в отсутствии опыта и волнении. Конечно, когда страсть охватывает тебя в первый раз, можно потерять голову, можно запутаться в собственных ощущениях, испугаться их и даже запаниковать. Да я сам волновался так, словно женщин никогда прежде не видел, не прикасался к ним, даже не дышал в их сторону, не то что сексом с ними занимался. Хотя, если быть честным, я действительно им не занимался пару столетий точно, а может и тысячелетий. Во времени я разобрался поверхностно, потом. Сейчас мне нужна была суть мира. Ее я познал и расслабился.

Я хотел сделать так, чтобы ей было просто, удобно, легко. Чтобы она могла насладиться нашим единением и счастьем, не размышляя о бытовых вопросах, а мне все это не трудно.

Моего желания обычно достаточно, чтобы реальность приняла меня. Я хотел стать ее мужем, и чтобы она ни в чем не нуждалась. Чтобы у нее все было. Я это мгновенно получил.

Теперь у меня есть своя фирма с хорошим управляющим, а ее старый владелец уверен, что выгодно ее продал. Получил ли он на самом деле хоть что-то или счет в банке вырос, а вилла на Мальдивах сгорела для соблюдения баланса – я не знаю. Не мое это дело. Пусть мир сам решает, как с ним правильно поступать. Ему виднее, а мне же нужно, только чтобы у Марты были средства на все, что она только пожелает.

Я для нее готов на все. Я для нее уже сделал все, что мог на данный момент, а она недовольна и говорит так, словно не истинная, а просто взятая в плен. Ничего не понимаю. Откуда такие глупости?!

Когда она стала заявлять, что вызвала меня вчера, что ничего не было, меня мгновенно затрясло. Это, во-первых, было очень больно, прямо удар ножом в самое сердце. Мой смысл жизни просто отрекался от меня. Во-вторых, это было опасно для мира. Ему тоже было больно от того, как она пыталась порвать тонкие нити нашего несуществующего прошлого. Успешно, как ни странно. Реальность у меня под ногами пошатнулась, задрожала от ее слов. Тут то мне и стало ясно, что она может просто развалиться, если она продолжит в том же духе, а я не вмешаюсь.

Она может просто все разрушить из-за какой-то глупости, которая как-то попала в ее голову.

– Хватит! – буквально вырывается у меня.

Я действительно хочу, чтобы она это прекратила, потому что она пытается отобрать у меня ощущение безмятежного счастья, любви и свободы. Она пытается отобрать у меня то, что мне так сильно было нужно, то к чему я тянулся. То что, черт ее подери, нужно ей самой.

Она угрожает миру своими капризами, угрожает мне, угрожает нам. Никак иначе я к происходящему отнестись не могу. Еще не хватало, чтобы кто-то начал сомневаться в измененном прошлом и сломал его полностью. Мир нам такую рану просто не простит, а искать счастья где-то еще я просто не готов.