– Да, – кивнул с чувством собственного достоинства Синсинг. – Они все такие. Наши.

– Что?!

– Все, которые мы собрали на поле. Один в один. Но их слишком много. В два раза больше, чем мы выпустили. То есть половина из них замаскирована под наши.

– Ты посчитал?

Син опять кивнул.

– Надо немедленно сообщить отцу, – сказал Ринсинг.

Он потянулся к сумке, чтобы достать пергамент и перо, но как представил, сколько времени и сил уйдёт на выведение этих дурацких закорючек, его сразу же прошиб холодный пот. Честное слово, Рину лучше бы ещё раз схватиться с полчищем обезумевших выворотников, чем взять в руки перо, измазанное чернильным камнем. Перемётная сумка так и осталась непотревоженной.

– Передашь на словах, – произнёс торопливо, но тоном, не терпящим возражения. – Только точно, ничего не пропустив и не напутав. Доставишь вместе со стрелами.

– Ты просто нечто, – сказала Улия, с наслаждением прислонившись спиной к чахлому кустику. Сёма тут же выпрыгнул на её колени, покрутил чёрным носом, требуя положенный ему обед. – Как говоришь? Вытащил образ из тени, увидел лицо, но не знаешь, кто он и где его искать?

Тинар развязал свою котомку.

– На самом деле, у меня есть план.

Они шли целый день по выжженной степи, ни разу не присев. Улия сбила ноги, они выкручивались и ныли в лодыжках, но больше всего ей было жалко безвозвратно испорченных туфель.

– Почему мы не взяли повозку? – спросила она грума, когда поняла, что выбивается из сил. – Я видела несколько таких на большой дороге, от которой мы тоже почему-то стараемся держаться подальше…

Она махнула рукой в сторону «Виа соляриа», связывающую соляной кевир, степи Ошиаса и столицу Таифа.

– А почему ты до сих пор шла пешком? – вопросом на вопрос ответил Тинар. – С самой границы?

– Я не видела там никаких наёмных повозок, – сказала Улия, пожимая плечами. – Только толпы беженцев. Они все шли пешком.

– Нам не нужно светиться, – признался грум, почувствовав, что ответить всё равно придётся. – То, что знает чахил, знают все.

– Чахил?!

– Гильдия перевозчиков, – пояснил грум. – Их называют чахилами. Они связаны с особыми имперскими отделами. Думаю, главная их обязанность: докладывать, кто и куда отправляется по дорогам Каракорума. Так что, идя на важное дело, не стоит светиться в повозке чахила.

Он произнёс это таким тоном, что девушка поняла: путешествие в повозке не состоится, и смирилась. Когда наконец-то Тинар сказал, что можно отдохнуть, Улия ничего не произнесла вслух, но с облегчением вздохнула.

– Нам всё равно въездную дорогу не миновать, – пояснил грум, зацепив глазами небольшую полянку, окружённую относительно пышными кустами. – Если мы хотим попасть в Каракорум, придётся влиться в толпу, но чем позднее это сделаем, тем безопаснее.

Он отправился к присмотренной полянке, чтобы привычными уже движениями расположиться на ранний привал. Улия не стала дожидаться, когда грум разложит на тряпице свои неизменные мешочки, торбочки и сниски – этот процесс мог затянуться – и опустилась на мягкую траву. Покров здесь оказался более свежим и приятным на ощупь, чем, откуда они пришли. Улия с удовольствием провела ладонью по мягкой траве и вдруг замерла. Сёма, уловив перемену в её настроении, тут же проснулся и вопросительно пискнул, выставив заспанную мордочку из складок её плаща.

– Мне кажется, совсем недавно тут что-то произошло, – сказала Улия.

Тинар поднял взгляд от разложенной еды и увидел лёгкое свечение аликорна, пробивающееся сквозь плотную ткань капюшона.

– Где? – переспросил он.

– Прямо здесь.

Улия опять провела рукой по траве, но уже осторожно. Всё ещё не веря своим ощущениям, девушка подняла пальцы к глазам и выдохнула.

– Это кровь… Тут всё пропитано… И ещё чем-то. Оно страшнее, чем кровь, и ещё, кажется, я уже встречалась с этим.

– Непонятно, – сказал Тинар, делая вид, что ему совершенно наплевать на коричневые пятна, оставшиеся на пальцах Улии. – Это может быть кровь раненого животного. Например, зайца, которого сожрал ястреб. Их много тут. И ястребов, и зайцев.

Он поднял палец, указывая в небо. И в самом деле, где-то высоко в синеве плавно кружило несколько тёмных точек.

– Ястреб сожрал зайца, – грум тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но хотел успокоить девушку. Тревога и в самом деле могла быть ложной. – Что в этом страшного? Ну, если не смотреть на ситуацию глазами самого зайца…

Он незаметно ощупал землю вокруг себя. Улия была права: ладонь наткнулась на наконечник стрелы. Равнодушно глядя прямо в глаза девушке, Тинар провёл пальцем по заострённому металлу. Остриё на ощупь казалось шероховатым, на нём явно запеклись сгустки крови. Грум не знал ни одного ястреба, который бы охотился на зайцев с помощью стрел. Здесь шёл бой, и, судя по тому, что земля ещё не полностью впитала кровь, произошло это несколько часов назад. Он незаметно сунул наконечник в карман.

– Ешь давай, – сказал Тинар, искренне надеясь, что хозяин стрелы не собирается возвращаться на поле битвы. – А то этот проглот всё подчистит. Не успеешь и глазом моргнуть.