Я располагаюсь с сыном на заднем сиденье внедорожника Макса, хотя очень хотелось бы сесть впереди, поближе к нему. Мужчина ведёт машину уверенно и неспешно, я же рассматриваю его затылок, время от времени ловя на себе его взгляд в отражении зеркала заднего вида. Или же он просто смотрит за дорогой?

— Ты хотел поговорить о чём-то, — начинаю я первой, не в силах больше молчать. — Ну, перед тем как… появился мой бывший.

— Мы вернёмся к этому разговору, но позже, — после небольшой паузы произносит он и с силой впивается пальцами в руль. — Он не обидел тебя? — спрашивает сквозь зубы, сдерживая свой гнев.

— Я умею постоять за себя, не волнуйся.

— Я рад. К чему вы пришли?

— Он сам по себе, мы с Тимуром отдельно, — сдавленно произношу я, сглатывая застрявший в горле ком.

И снова молчание, хотя в голове кружит столько вопросов. Я отворачиваюсь к окну и слежу за знакомой дорогой. Когда-то, будучи студенткой, каждую пятницу после занятий в институте ехала к бабушке, а в воскресенье обратно. Каждый куст, дерево и кочка на дороге отпечатались в моей памяти навеки. Меня пробирает легкая грусть: раньше все было так просто, беззаботно, и как жаль, что нельзя отмотать назад время, чтобы прожить те годы снова.

Я волнуюсь перед приездом домой, бабушка до сих пор не знает, что мы с Максимом расстались, и нужно будет ей объяснить это как-то. Она у меня женщина строгих нравов, и так с трудом пережила тот факт, что я забеременела до замужества.

Когда перед глазами проскальзывает белая погнутая табличка с названием нашей деревни, меня поглощает водоворот воспоминаний. Приятных воспоминаний из детства и юношества. На лице растягивается улыбка. В окне мелькают знакомые лица людей, вокруг зелень, цветущие деревья и птицы. Словно всего за несколько часов попала в совершенно другой мир, где нет той суеты, что в городе, и шума.

Максим без труда находит мой дом, я даже не успеваю удивиться, откуда он знает мой адрес, потому что на глаза наворачиваются слезы, когда вижу, как из дома выбегает взволнованная бабушка.

Я торопясь выскакиваю из машины и спешу ей навстречу. Обнимаю. Крепко. На глаза наворачиваются слезы. От нее пахнет домашним хлебом. Домом. Теплом. Детством.

— А что ж не предупредила? Я бы приготовилась к вашему приезду. Ох, внученька, а поменялась как! Красавицей какой стала.

— Я так соскучилась, бабуль. — Сердце щемит от нежности, и даже лай Малыша вызывает радость. — Идем, я тебя познакомлю кое с кем.

Я открываю заднюю дверцу. Тимур сладко спит, поэтому я осторожно достаю его из детского сиденья.

— Спасибо, — хриплым голосом говорю Максиму, который сидит за рулем.

— Ой, какой богатырь у нас, — склоняется бабуля над Тимуром. — Дождалась все-таки, ну все, теперь можно спокойно помирать.

— Ба, ну что ты такое говоришь?

Пока мы с бабушкой переговариваемся, Максим выходит из машины и начинает доставать из багажника сумки.

— Добрый день, — кивает бабушке, и та улыбается ему в ответ. Я же вмиг теряю все настроение: бабуля же знает его, вот только что он успел ей наговорить? — Как ваше здоровье? — спрашивает он между тем.

— Самое то, чтоб плясать на вашей свадьбе.

Я заливаюсь краской, мне становится немного неудобно перед мужчиной, он же, кажется, вообще пропускает эту фразу, сосредоточенно достает коляску из машины и несет ее в сторону дома. Мы с бабушкой тоже заходим во двор, подальше от любопытных глаз соседей.

— Давай все в ту комнату, — показываю Максиму в сторону зала, потому что моя комната совсем крохотная и вместе с Тимуром мы там не развернемся. — Спасибо тебе большое.

Мы застываем в дверях, неотрывно смотрим друг на друга. Потолки в доме низкие, поэтому мужчина кажется настоящим великаном. Его зрачки расширены, я перевожу взгляд на его губы и непроизвольно облизываю свои. Пересохшие и жаждущие его ласк.

— А вы надолго? — внезапно рядом с нами появляется бабушка, и мы резко отстраняемся друг от друга, расходясь по разным углам комнаты.

— Я на месяц где-то, — произношу, избегая встречаться взглядом с Максимом, и складываю одежду Тимура в шкаф. Чувствую волны напряжения между нами, которые впитываются даже в стены.

— О, радость-то какая! А то приедешь на день-два — и сразу в город свой. А здесь же воздух какой и молочко домашнее, не то что в ваших этих супермаркетах! Ой, а кроватку-то для Тимурчика надо спустить, так и знала, что пригодится! А мамка твоя все говорит: выброси да выброси! Максим, вы же поможете?

— Конечно.

— Бабуль, Максим вообще-то спешит, он уже уезжать собирался.

— Как это? — Она с недоумением смотрит на нас.

— Не раньше, чем соберу кроватку, — усмехается мужчина. — Говорите, где ее искать, — обращается к бабушке, и они вместе выходят из дома, я же сажусь на диван и выдыхаю. Обвожу взглядом комнату, не веря тому, что наконец-то дома. Все-таки как же хорошо здесь. И спокойно. И никаких Черновых на несколько этажей выше.

Я рассчитываю, что Максим уедет сразу же, как соберет кроватку. Еще мою, между прочим. Но он не спешит покидать нас. Сразу после кроватки идет во двор, берет топор и начинает рубить дрова. В одной футболке, которая плотно обтягивает его тело, и я могу любоваться тем, как при каждом его резком движении бугрятся мышцы на руках.