– А тебе не пришло в голову, – поинтересовалась Пенелопа, – что если об этом знает весь высший свет, то тебе достаточно спросить любого из его представителей?

– В моей спальне в два часа ночи, кроме нее, никого не было, – огрызнулась Элоиза.

– Я подумываю купить шляпку, – задумчиво произнесла Гиацинта. – Или, может быть, пони.

Старшая сестра окинула ее раздраженным взглядом, а потом повернулась к Пенелопе.

– Ты действительно Уислдаун?

– Да, – признала Пенелопа. – Вернее…

Она посмотрела на Колина, не уверенная, почему так поступает. Возможно, из-за того, что очень сильно его любит, а он так хорошо ее знает, и, увидев дрожащую улыбку жены, улыбнется ей в ответ, как бы ни был зол на Гиацинту.

Так и произошло. Каким-то образом он понял, что ей необходимо. И всегда понимал.

Пенелопа повернулась к Элоизе и поправилась:

– Я была ею, но теперь вышла в отставку.

Но об этом Элоиза, разумеется, уже знала. Письмо об отставке леди У. разлетелось по всему городу задолго до того, как новоиспеченная леди Крейн покинула город.

– Навсегда, – добавила Пенелопа. – Люди просили, но я не собираюсь вновь браться за перо. – Она помолчала, думая о записях, над которыми корпела дома. – По крайней мере, не в качестве Уислдаун.

Пенелопа посмотрела на подругу, которая опустилась на стол рядом с ней. Побледневшая новобрачная почему-то долго – ну, во всяком случае, долго для Элоизы – не произносила ни слова.

Пенелопа попыталась улыбнуться.

– Вообще-то я подумываю написать роман.

Но подруга так ничего и не сказала, хотя часто-часто заморгала, и ее бровь дернулась, как будто Элоиза о чем-то глубоко задумалась.

И поэтому Пенелопа взяла ее за руку и сказала то единственное, что на самом деле ощущала:

– Мне жаль, Элоиза.

Та безучастно глядела на край стола, но, услышав эти слова, повернулась и посмотрела Пенелопе прямо в глаза.

– Тебе жаль? – повторила она, как будто неуверенная, что сожаление в данной ситуации уместно, ну или по крайней мере, что его одного достаточно.

У Пенелопы упало сердце.

– Мне так жаль, – снова повторила она. – Я должна была сказать тебе. Я должна была…

– Ты с ума сошла? – спросила Элоиза, наконец, обратив на нее внимание. – Разумеется, тебе не стоило мне ничего говорить. Я бы не смогла держать это в секрете.

Пенелопа подумала, что с ее стороны подобное признание довольно удивительно.

– Я так тобой горжусь, – продолжила новобрачная. – Забудем на минуту о самих заметках – я даже представить не могу, как вообще организовать нечто подобное, и когда-нибудь, не в день моей свадьбы, я потребую рассказать мне обо всем в мельчайших подробностях.

– Значит, ты удивилась? – прошептала Пенелопа.

Элоиза холодно посмотрела на подругу.

– Мягко сказано.

– Мне пришлось притащить ей кресло, – вставила Гиацинта.

– Я уже сидела, – процедила сквозь зубы Элоиза.

Гиацинта лишь отмахнулась.

– И тем не менее.

– Не обращай на нее внимания, – посоветовала Элоиза, не сводя глаз с подруги. – В самом деле, я даже выразить не могу, как сильно впечатлена… ну то есть теперь, когда первое удивление прошло.

– Правда? – До этого самого момента Пенелопе не приходило в голову, как она желала получить одобрение Элоизы.

– Держать нас в неведении так долго, – восхищенно покачала головой новобрачная. – Меня. Ее. – Она указала пальцем на Гиацинту. – У тебя действительно все замечательно получилось. – При этих словах она наклонилась и сжала Пенелопу в горячих объятиях.

– Ты на меня не злишься?

Элоиза отодвинулась и открыла рот, и Пенелопа видела, что ее подруга собирается сказать: «Нет». А может, даже добавить: «Конечно же».

Но эти слова так и остались невысказанными, а Элоиза просто сидела с задумчивым и немного удивленным лицом, пока, наконец, не произнесла…

– Нет!

Пенелопа почувствовала, как ее брови поползли вверх.

– Ты уверена?

Потому что в голосе Элоизы убежденности не ощущалось. По правде сказать, она даже говорила не так, как обычно.

– Все было бы по-другому, если бы я осталась в Лондоне, – спокойно пояснила Элоиза, – и ничем бы не занималась. Но это… – Она окинула комнату взглядом, неопределенно указав куда-то в сторону окна. – Здесь. Это не то же самое. Это другая жизнь, – тихо сказала она. – Я теперь другая. Даже если самую малость.