– Да, Хоуп. Мне нравится, как ты чертовски нетерпелива. Никаких игр, просто бери у меня то, что тебе нужно, – он засунул руки ей под трусики сзади и грубо обхватил её ягодицы, прижимая к своей эрекции. – Я хочу дать тебе всё остальное. Я хочу дать тебе всё.

– Я хочу всего, – прошептала она прерывающимся голосом.

И он уже шагал в гостиничный номер, тени тускло освещённой комнаты плясали на его челюсти и шее. Страстно желая прижать их обнажённую кожу друг к другу, Хоуп взяла его футболку, стянула её через голову и отбросила в сторону, сразу же погрузившись в поцелуй, от которого у неё закружилась голова, а внутренняя поверхность бёдер превратилась в пар.

Когда девушка почувствовала, что они добрались до кровати, и предвкушала, как он уложит её, рот Джонни вместо этого нашёл её соски, посасывая их по одному с таким сильным обожанием, что она могла только повторять его имя, зарывшись пальцами в его волосы, чтобы прижать его к себе. Каждое движение его рта вызывало эхо похоти низко, так низко в её животе, и как раз в тот момент, когда она думала, что может кончить от этого совершенства, Джонни освободил её сосок от своего рта, сделал выпад и прижал её под собой на гигантской кровати.

– Последний шанс спастись, – прохрипел он, покусывая её шею и прижимаясь губами к чувствительной коже под ухом. – Я имею в виду это во многих отношениях, Хоуп.

– А как ещё можно это понимать?

Его глаза изучали её лицо в поисках тяжёлого удара, и то, что она увидела в глубине, заставило её пульс бешено забиться.

– Мне очень жаль, но я вынужден тебя задержать.

Её брови взлетели вверх.

– И как долго?

– Столько, сколько потребуется мне, чтобы написать все песни, которые ты только что вложила в мою голову, – он наклонил голову вперёд и запечатлел линию благоговейных поцелуев между её грудями. – Дело в том, что сейчас там, по меньшей мере, миллион песен. А если я буду писать, скажем, по сотне в месяц, ты всё равно будешь торчать здесь довольно долго, – его рот сомкнулся на её губах в страстном танце языков, его бёдра раздвинули её бёдра с настойчивым извиванием и устроились внутри, как их гордый новый владелец. – Вероятно, ещё больше песен будет накапливаться, так что мы должны отчитаться за них…

– Джонни.

Он поднял голову, его волосы были в беспорядке от её пальцев.

– Да, детка?

– Ты просишь меня поехать с тобой?

– Нет. Я умоляю.

Кроме всего прочего, Хоуп всегда верила в волшебство, и если она искала её в последнее время, то просто попала в циклон этого вещества. Это было... реально. Этот человек, чей голос так долго был саундтреком к её жизни... его душа подталкивала его со сцены. Ей это не показалось. А то, как он смотрел на неё прямо сейчас? Как будто весь его мир был на волоске? Это означало, что он испытал тот же толчок души.

Только теперь это был полноценный душевный захват. Больше никаких толчков.

Если Хоуп закрывала глаза, она почти чувствовала, как эта самая глубокая, сокровенная часть их пытается соединиться в одно целое. Может быть, это уже случилось, потому что их сердца были прижаты друг к другу, бьющиеся в одном и том же сумасшедшем ритме. Они вдыхали и выдыхали друг друга, и её тело страстно желало приблизиться, быть одержимой и обладать в ответ.

– Я поеду, – прошептала она, и смех вырвался из её горла. – О боже, я поеду с тобой.

Джонни не двигался и не дышал целых три секунды, а потом резко выдохнул.

– Хоуп, – он поцеловал её очень крепко. – Господи, слава богу. Я ведь не сумасшедший, правда? Это…

Она покачала головой.

– Не сумасшедший. Это... волшебство.

– Да, – он кивнул, пристально глядя. – И это тоже.

Прежде чем Хоуп успела усомниться в том, что он сказал, Джонни сомкнул их губы и сделал вдох и выдох, а его рука потянула вниз её трусики. Его язык дразнил её лёгкими прикосновениями, отвлекая её от звука расстёгнутой молнии, глухого стука его ботинок и джинсов, падающих на пол. Сегодня утром Хоуп задохнулась бы от одной мысли о том, что она будет полностью обнажена с Джонни Скоттом, готовясь отдать ему свою девственность, но в тот момент он был честным, заботливым, душевным мужчиной, которого она встретила той ночью, а не всемирно известным рок-богом.

Хотя... он определённо был похож на Джонни Скотта, бога гитары и исполнителя слов, когда облизал уголок рта и сжал свой член в кулак, глядя на неё сверху вниз сквозь волосы, упавшие ему на глаза, прежде чем от толчка его голова откинулась назад. Его бицепс напрягся от удара эрекции, и татуировка, нарисованная на его поверхности, заплясала. Внезапно сердцебиение Хоуп застучало по её барабанным перепонкам, влага потекла вниз по внутренней стороне бёдер... влага, которую Джонни протащил через свою головку члена с шипением её имени.

– Ты готова для меня.

– Боже мой, да, – прошептала девушка.

Он опустился сверху на Хоуп, крепко прижав их тела, и они вдыхали смех в рот друг другу, пока он входил в неё, дюйм за дюймом, растягивая её интимные мышцы. И когда он был уже на полпути, Хоуп перестала смеяться.

Глаза Джонни были остекленевшими, но обеспокоенными, когда он посмотрел на неё.

– Хоуп, – хрипло сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в подбородок. – Всё будет в порядке. Впусти меня.

Она кивнула и заставила себя расслабиться.