– Спасибо.

В течение нескольких секунд их затруднённое дыхание было таким громким в безмолвном пространстве машины, а её сердцебиение таким сильным, что она могла поклясться, что Джонни сейчас потянется к ней и если он спустит её трусики на этот раз, она не была уверена, что сможет сопротивляться.

– Пошли, – сказал мужчина наконец, его голос был хриплый, когда он открыл дверцу машины. – Покажи мне всё вокруг.

Хоуп сделала глубокий вдох и вышла из машины, обойдя передний бампер в направлении Джонни.

– Мне нечего тебе показать. В этом-то и вся прелесть.

– Я вижу это, – сказал Джонни, поворачиваясь кругом. – Я не помню, чтобы, когда-нибудь стоял посреди такого большого открытого пространства. По крайней мере, без фестивальных палаток и тысяч людей. Кажется, это ещё не конец.

– А как насчёт шума в твоей голове? – тихо спросила Хоуп. – Он исчез?

– Он исчез с тех пор, как я тебя увидел, – он повернулся, чтобы посмотреть на Хоуп, и его тяжёлые глаза остановились на её лице. – Это просто глазурь.

Уверенная, что апокалипсис, происходящий у неё в животе, также отразился на её лице, Хоуп подошла к багажнику своей машины, открыла его и достала одеяло. Она отнесла его на своё обычное место у основания дуба и разложила, усевшись сбоку. Всё это время она чувствовала пристальный взгляд Джонни, его одновременное нетерпение и нерешительность подойти и сесть рядом с ней на одеяло, и девушка могла это понять. Она хотела быть ближе, быть рядом с ним, гравитация, казалось, толкала их друг к другу, умоляя прикоснуться. Чтобы сдаться сейчас.

– Хей, – сказал он, лёжа на боку рядом с Хоуп, подперев голову рукой.

– Хей, – выдохнула она в ответ, и мурашки побежали по её шее. – Итак, когда ты уедешь отсюда, куда ты поедешь дальше?

Что-то похожее на ужас мелькнуло в его глазах, прежде чем он опустил взгляд на одеяло.

– Может быть, в Миннеаполис? Или Детройт, – его рот искривился. – Возможно, в Чикаго.

– Ты не можешь их различить?

– Раньше мне это удавалось. Когда я мог выйти из отеля, не будучи узнанным, – его губы растянулись в улыбке.

– В Чикаго самая лучшая еда. В Детройте есть лучшие подпольные музыкальные клубы. Нью-йоркские толпы как бы отстранены, и это хороший вызов, – он пожал плечами. – В какой-то момент всё это превратилось в размытое пятно.

Хоуп скользнула набок, повернувшись лицом к Джонни, и его глаза запылали, блуждая по изгибу её бёдра и задерживаясь на подоле платья, где оно заигрывало с верхушками её бёдер.

– Я всё понимаю, – она с трудом сглотнула. – Почему бы тебе не сделать перерыв?

Джонни, казалось, искал ответ.

– Мы находимся на пике нашего успеха. Люди из нашей команды нуждаются в работе, в деньгах. Мои товарищи по группе не хотят сбавлять темп. Я бы всех разозлил. Не говоря уже о том, что взять отпуск, чтобы возродить моё творчество – это своего рода дива-ход.

– Ты совсем не похож на диву.

– Ты так думаешь? – Джонни протянул руку и провёл ладонью по ложбинке её бёдра. – Я был готов снести арену и начать увольнять людей, если бы тебя сегодня не привели за кулисы.

Жар пополз вверх по внутренней стороне её бёдер и собрался между ног, уговаривая скользнуть между её складками.

– Я не смогла бы остаться в стороне, даже если бы захотела.

Он выругался, сжимая рукой ткань её платья.

– Мне бы хотелось остаться здесь подольше, Хоуп.

– Мне тоже, – девушка облизнула губы. – Может быть, ты когда-нибудь вернёшься.

Мышцы на горле Джонни напряглись, он сосредоточился на Хоуп ещё сильнее.

– А что ты делаешь здесь, в Южной Каролине? Я хочу знать всё.

Хоуп не могла удержаться и придвинулась ближе к теплу его тела, его рука тоже притянула её ближе.

– Я? Хм, давай посмотрим. Я живу со своим братом, что может быть непросто, потому что он ворчит, как будто это его работа. Работаю официанткой в городе. Моя форма отвратительна, но я люблю своих постоянных клиентов. Они в основном водители грузовиков, и у меня есть плохая привычка подслушивать их рассказы с дороги, – девушка вздохнула. – Я собираюсь пойти в колледж, когда-нибудь. Скоро. Я хочу заняться социальной работой, чтобы помочь детям, оказавшимся в той же ситуации, что и я, – она плотно сжала губы. – Возможно, я уже пошла бы в колледж, но слишком много структуры заставляет меня нервничать, поэтому я продолжаю откладывать это. Плотные графики, стены из шлакоблоков, авторитетные фигуры. Это слишком напоминает мне пребывание в приюте.