Шрифт:
Хмурюсь.
– Вот незадача! Вы не владеете, я не владею, и, скажу вам по секрету, полковник, граф Суворин тоже не владеет. Что же мы будем читать?
Поняв, что Священная Особа Моего Всевеличия изволит шутить, Кононов слегка расслабился и подыграл:
– Боюсь, Государь, что и библиотека дирижабля также крайне ограничена, ввиду большого веса книг и недостаточной подъемной силы дирижабля, чтобы иметь счастье радовать Ваше Всевеличие и ваших гостей приличной библиотекой.
– Ну, вот видите, Василий Егорович, вот видите. Ну, хотя бы румыно-русский словарь в вашей библиотеке есть?
– Эмм… Не могу знать, Ваше Всевеличие! Незамедлительно отдам приказ проверить. Смею обратить внимание Вашего Всевеличия, на вид из иллюминатора – авто с графом Сувориным уже приближается к нашему борту.
Я обратил свой взор туда, куда указывал наш бравый командир корабля. Да, действительно, Борис Алексеевич, собственной персоной с охапкой газет, причем он их еще и умудряется бегло просматривать.
Слышу, как за моей спиной Кононов приказывает кому-то из подчиненных незамедлительно проверить корабельную библиотеку на предмет наличия румыно-русского словаря и при обнаружении означенного, спешно доставить сию инкунабулу в собственные его руки.
Чудак-человек, у нас же толмач на борту есть, кто бы поперся в чужую страну без переводчика? Для этого есть Служба протокола. Ну, ладно, пусть проведут проверку библиотеки…
Тут мое внимание привлекло изменение выражения лица Суворина, благо авто подъехало уже довольно близко. Он поднял голову и напряженно посмотрел в мою сторону, выискивая меня в иллюминаторах смотровой площадки, но я был в рубке, и он меня взглядом не нашел.
Едва колеса затормозили у входа в гондолу, как граф рывком распахнул дверцу авто, да так, что газетные листы полетели во все стороны, на что, впрочем, он не обратил ни малейшего внимания, сжимая в кулаке лишь одну или несколько газет. Суворин буквально взлетел по трапу…
– Отдать швартовочные концы! Команда на взлет!
Дирижабль дрогнул и поплыл вверх.
– Ваше высокоблагородие, ваше приказание выполнено! Означенной инкунабулы обнаружить не удалось!
Кононов принялся было распекать нерадивому исполнителю, но в этот момент в рубку ворвался Суворин.
– Государь! Испрашиваю срочной аудиенции.
Он тяжело дышал. Давно я не видел его в таком состоянии. Должно было случится что-то вопиющее, но что? Переворот в Бухаресте? Кароля убили? Так я с ним беседовал еще четверть часа назад, газеты не могли стать источником такой информации, тогда что? Какие-то глобальные дела я отметал, мы бы о возникновении таких дел узнали бы об этом не из румынских газет, и, вообще, не из газет.
Тогда что?
Всерьез обеспокоенный я встал и качнув головой, призвав Министра информации идти за собой, отправился в свой кабинет.
Наконец, дверь за спиной плотно закрыта.
– Говорите, граф. На вас лица нет.
Суворин так выразительно бросил на меня взгляд, что угадать его мысль было несложно. Мол, я на твое лицо сейчас посмотрю.
Вместо слов он развернул передо мной газетный лист. На первой странице некой «Ziarul De Seara Bucure?ti» красовалась большая фотография с подписью:
Imparatul Rusiei?i Romanii Mihail,?i so?ia sa August imparateasa Maria.
А на фотографии были мы с Ольгой…
Глава 7. Una furtiva lagrima
ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. БЛУА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. ЗАМОК БЛУА. 11 мая 1919 года.
Май во Франции выдался сложным и холодным.
Даже дрова в камине потрескивали тоскливо. Нет, конечно, это всего лишь настроение и наваждение, но…
Изабелла хмуро смотрела в огонь. Все было плохо. Все. Было. Плохо.
Франция распадалась. Если метрополию еще как-то можно было удержать, то вот колонии…
Кто мог подумать еще три года назад, что Франция докатится до такого? Нет, с другой стороны, если бы Франция до такого не докатилась, то даже мечтать о реставрации монархии бы не приходилось, но, проблемы-то никуда не делись! Разоренная страна, разрушенная экономика, тысяча тонн золота из Банка Франции, которая исчезла в неизвестном направлении – все это досталось ей!
Ну, пусть не в таком уж неизвестном направлении исчезло, но все же. Что толку от того, что она знала о том, что сто или двести тонн золота оказались в Мексике и служат теперь отвратительному «делу революции»? Или от того, что восемьсот или девятьсот тонн оказались «размазанными» по всему миру? Причем, судя по всему, основная часть благополучно осела в Уругвае, куда, если верить докладам разведки, и переместилась основная часть капиталов французских Ротшильдов. Как, впрочем, и они сами.
Так, и что толку? Что? Деньги нужны здесь и сейчас, а они где-то там в Уругваях и прочих Нью-Йорках с Россиями.
Метрополия разорена, колонии все больше выходят из-под контроля центральной власти, а геополитические конкуренты уже тут как тут, готовы в любой момент вцепиться в горло ослабевшей Империи.
По оценкам специалистов, Франции потребуется минимум лет пятнадцать-двадцать для того, чтобы восстановить хотя бы уровень, в котором страна находилась в том же 1913 году. И это, если не упоминать о том, что остальные ведущие державы за те же 15–20 лет уйдут далеко вперед. Ведь даже такая дикая страна, как Россия, которую давно уже во Франции считали своей неофициальной колонией, не только фактически вырвалась из-под французской «опеки», но и умудрилась рвануть в своем развитии далеко в будущее. Более того, даже тот незыблемый имперский ресурс, каким представлялся французский частный капитал, ссудивший в свое время России огромные суммы и, как казалось, контролировавший большую часть перспективных отраслей русской промышленности и банковской сферы, вдруг он, этот ресурс, также легко сменил флаг и национальную принадлежность, массово переехав в Россию. Да, переселенцам из Франции там создали очень льготные условия, а для кредиторов так просто сказочные, но всё же, как же легко они перебежали! Как тут не вспомнишь пресловутого Карла Маркса с его утверждением, что нет такого преступления, на которое не пойдет частный капитал за триста процентов прибыли!