Кончилось все тем, что я обнаружил еврейский ресторанчик, втиснутый между библиотекой еврейской религиозной литературы и пивнушкой. Этот ресторанчик ничем не отличался от тысяч таких же заведений от Майями до Портленда, если не считать одной детали: в конце стойки возле самой двери сидели лейтенант Шапиро и Лаки Джо Вышинский.

Я устроился возле лейтенанта, что через некоторое время он заметил.

– Привет, - сказал Шапиро.
– Как дела?

– Вообще никаких дел.

– Хорошо. Попробуйте лучше суп "креплах", он должен вам понравиться.

Я не слишком ему поверил, но нужно признаться, что я не знал ни лейтенанта Шапиро, ни супа "креплах".

– Я возьму то же, что и вы, - ответил я.

– Именно его я и ем, - он повернулся к официантке.
– Принесите ещё один суп "креплах", такой, как готовят в Чикаго.

– Сейчас, - улыбнулась она.

– И ещё порцию Джо Вышинскому, - добавил Шапиро.
– Но не мне; я предпочитаю умереть с голоду, чем давиться картошкой по-польски.

– Картошка по-польски?

– Да, это такие бильярдные шарики, сваренные в кипятке, - ухмыльнулся он.

– Ну, спасибо!
– возмутился Вышинский.

Я готов был держать пари, что Шапиро - единственный человек в этом городе, который мог без ущерба для себя выйти из стычки с Вышинским по поводу польской кухни.

Официантка принесла три тарелки дымящегося супа, в каждой из которых лежало по два куска аппетитно пахнущего "креплаха" из хорошего кошерного мяса.

– Так что произошло?
– спросил Шапиро.

– Я не знаю, куда девался Билл. На рынке я обнаружил Дону. Она послала меня ко всем чертям, умоляя оставить их в покое.

– Вы объяснили ей наш план?

– Да.

– И сказали о намерениях Диких Ангелов?

– Да. Двоих из них мы уже видели примерно полчаса назад.

Шапиро покачал головой.

– Понимаю.

Суп, как и сулил его аромат, оказался превосходным. Мы поглощали его с большим аппетитом, особенно Вышинский.

– А Билл... В чем вы собираетесь его обвинить?

– В покушении на общественную нравственность. Мы неплохо знаем, что происходит в фотостудии, а Билл несколько раз сам там позировал.

– Это не так страшно. И какую сумму составит штраф?

Он пожал плечами.

– Тридцать, сорок долларов.

– Дона его вытащит. Такая сумма у неё найдется. Я видел собственными глазами.

– Только после того, как я все из него выжму, - посулил Шапиро.
– А на это понадобится время... Может быть, до четырех - пяти утра.

Вышинский заказал ещё тарелку супа.

– Не хотите попробовать "кишке"?
– спросил его Шапиро.

– Это еврейские сосиски, - пояснил Вышинский.
– Нет, мне мацу и молочка.

Шапиро усмехнулся.

– Это станет для Билла ударом, - заметил я.
– Вы не могли бы придумать что-то другое?

– Возможно. Я ещё не знаю, стану ли выдвигать обвинение. Однако все зависит только от меня: прокурор предоставил мне свободу действий.

– А как вы думаете, с чего бы Диким Ангелам понадобилась его шкура?

Шапиро открыл было рот, потом огляделся по сторонам и вновь его закрыл. На нас выжидательно поглядывали окружающие.

– Давайте перейдем в машину, - предложил он.
– Джо, ты найдешь нас там.

Вышинский кивком подтвердил, что понял.

Шапиро заплатил за себя и Вышинского, протянул было руку к моему счету, но потом покачал головой.

– По вашему платить не буду. Вам возместят издержки.

– Совершенно верно. Кроме того, я не хочу иметь долги перед полицией Лос-Анжелеса.

Он ухмыльнулся, мы расплатились, сползли с табуретов и вышли на улицу. Их машина стояла за углом, и мы устроились на заднем сиденьи. Шапиро помрачнел и не стал терять времени на предисловие.

– Что вам удалось выяснить насчет Сэмми Митропулиса?
– спросил он.

– Не так много. Но могу сказать, что он следил за мной.

– Он отплатил вам вашей же монетой.

– Верно. Но должен кое в чем признаться, лейтенант. Я думаю, мне больше нечего здесь делать.

– Ну - ну, старина! А что думает ваш клиент?