Спуск был не менее трудным, чем восхождение. Наконец мы пришли к Железным воротам. Так можно назвать эти вторые Фермопилы. Здесь скалы, образуя вход, сближаются с двух сторон, оставляя лишь очень узкий проход, сквозь который можно выйти на плато напротив Эльбруса. Отсюда его уже больше ничто не скрывало от основания до вершины.

Урочище, где мы остановились, было окружено со всех сторон высокими горами; некоторые из них являются вулканическими. Малка течет здесь очень быстро. Осмотревшись, чувствуешь унылое одиночество. Острые скалы, кажется, достигают облаков; черные горы, окружающие снежные вершины, составляют основание Эльбруса.

Они представляют величественную картину и будто распространяют вокруг вас темный свет, вызывающий крайнее удивление. Когда созерцаешь Эльбрус, природа здесь представляется величественной. Лишь это чувство овладевает вами и принуждает пасть ниц у подножия трона Создателя. О, вы, несчастные атеисты, и вы, обездоленные крепкие умы, придите сюда, чтобы созерцать мощь вашего Создателя Вселенной! Положите руку на сердце, возведите глаза к небу, переведите их затем на это чудо природы и признайте, что ваше сердце говорит вам: «Да, Бог есм един».

Местные горцы, наполовину варвары, лишенные света настоящей религии, смотрели на Эльбрус в спонтанном порыве, как на священную гору, покрытую тайнами, от которых они по сию пору старались отдалить профанов. И они обожают, словно символ чуда Всевышнего, первопричину всего сущего.

Эльбрус, вероятно, очень удивился, увидев первый раз людей, одолевших преграды, являющиеся стражами сих почитаемых мест, до сих пор считавшихся недосягаемыми. Но он должен быть еще более удивлен необыкновенным мужеством человека, поправшего его чело. В памяти человечества никто еще не имел такой отваги. Генерал от кавалерии Емануель первым дерзнул задумать такое покорение. Это он, преодолев все препятствия и выйдя победителем, пришел разбить свой лагерь у подножия этого вечного памятника природы. Действительно, нужно было получить от Бога характер такой твердый и решительный, как тот, что имел генерал, который смог одолеть все опасности и сделать возможным то, что все путешественники и все жители Кавказа не осмелились сделать прежде. Эльбрус не может иметь очертания более величественные, чем те, которые он выказывает в настоящее время в его удивительном величии, с какой бы стороны на него ни смотрели.

21 июля. Небо было лазурным, сильное желание полюбоваться как можно ближе объектом наблюдения заставило нас выйти из нашей кибитки до восхода солнца. Какое восхитительное представление! Мне казалось в этот момент, что мои интеллектуальные способности воспарили к эфирному слогу. Я чувствовал, что божественная суть разливается во всем моем существе, вдохновляет меня в этот торжественный момент, рождает во мне чувство высшего свойства; оно проникает в мою душу, чтобы не покинуть ее до могилы. Это тебе, единственной, о божественная суть, я обязан моим новым существом!

Генерал пожелал убедиться, не возникнут ли такие препятствия, как болота, не встанут ли пропасти на пути при попытке достичь вершины Эльбруса – самой высокой после нашего лагеря. Я его сопровождал, пройдя с ним некоторое расстояние. Подъем был довольно крутой, но ничто не могло остановить генерала, чтобы достичь цели. Убежденный, что отныне ничто не помешает его предприятию, генерал приказал все подготовить. После завтрака генерал призвал к себе тех, кто должен был войти в состав небольшого каравана, и обещал тому, кто первым взойдет на вершину, – 100 руб. серебром, 50 – второму и 35 – третьему.

Выбрали двадцать казаков-добровольцев, чтобы сопровождать господ натуралистов, к коим присоединился господин архитектор Бернардацци, и им выдали провизию на этот и следующий день.

Перейдя Малку, кавалькада дефилировала перед нашим взором цепочкой людей и, направляясь зигзагами, стремилась преодолеть Черные горы.

Среди всех гор, которые я видел в трех частях света, ни одна не имеет такого разнообразия форм, как те горы, которые были перед нами. Эта прекрасная картина достойна кисти очень опытного художника. Что добавляло к красоте этой перспективы, так это удовольствие видеть небольшую экспедицию, поднимавшуюся на лошадях на гребень ближайших, довольно крутых гор; восходители шли один за другим на некотором расстоянии и виделись лишь маленькими черными точками, почти незаметными; это было восхитительное зрелище.

Общество восходителей провело ночь на Черных горах. На следующий день, 22-го числа, в три часа утра экспедиция начала подъем на горы, покрытые снегом. Солнце сияло. Ни одна туча (хотя на этой высоте горы почти всегда покрыты тучами) не показалась близ горы, вершина которой терялась в пространстве. Можно было подумать, что само небо благоволило первому проникновению человека в эти священные места.

Экспедиция, предпринятая накануне, исчезла из наших взоров. Только к полудню следующего дня при помощи телескопа мы ясно видели, как показались четыре человека, которые пытались достичь вершины Эльбруса. Мы также очень отчетливо видели, как трое из этих людей не могли больше противостоять разреженности воздуха и легли на снег, и лишь один-единственный человек продолжал идти твердым шагом, поворачиваясь то налево, то направо, ища, куда с большей уверенностью поставить ноги, которые, естественно, проваливались в рыхлый от солнца поверхностный слой снега. Генерал постоянно находился перед телескопом и с удовольствием следил за тем, кто показался так близко к вершине и мог получить самую большую награду.

Я сидел рядом с генералом и писал письмо, которое начинается такими строками: «На коленях у подножия Эльбруса я пишу это письмо и т. д.» [5] . Пока я писал, очарованный происходящим, я прерывал свое письмо, желая полюбоваться мужественным человеком, который пробивался сквозь льды и снега и шел вперед, тогда как трое из этих самых мужественных восходителей лежали на снегу и не могли больше следовать за ним.

Генерал все время ждал у телескопа, когда этот человек, единственный остававшийся на ногах на этом обледенелом склоне, достигнет вершины горы. Наконец, мы увидели, как этот человек, превозмогший множество трудностей, которые казались непреодолимыми, остановился на вершине. Генерал тотчас приказал троекратно отсалютовать из ружей завоеванию Эльбруса.