— Я думаю ваш разговор, подождёт до вечера. Лене нужно принять лекарство и отдохнуть, — улыбнулась свекрови Аня.

Странно, что она так спокойно общается с Леной, учитывая всё то, что она натворила в прошлом. И то, что Аня до сих пор наблюдается у психиатра…

— Я всё понимаю, — без какого-либо страха Лена встретила взгляд этой ужасной женщины. — Вы в своём праве переживать и опасаться на мой счёт. Но для меня самое главное это дочь. И ошибки молодости остались в прошлом, да и урок я с них тоже усвоила.

— Будем на это надеяться, — поджала губы Екатерина Александровна.

Она смерила её взглядом, и со своей царственно — прямой осанкой, с грацией удалилась из гостиной.

— Уффф, — выдохнула Аня. — Пойду, помогу с твоими вещами, — улыбнулась она мне.

Сама не подозревая хозяйка дома дала мне возможность ускользнуть. А то в гостиной царило такое напряжение, что казалось вот, вот воздух заискриться.

— Я с тобой, так будет быстрее.

Но не успела я выскочить в арку, соединяющую гостиную и коридор, как услышала голос Димы.

— Поторопись, я жду тебя в спортзале.

А я прям, ощутила, тяжелый взгляд сестры на своей спине, пока покидала помещение. Чувствую, нам с ней тоже предстоит тяжелый разговор. Видимо она не оставила своих матримониальных планов связанных с Димой.

— Вы с сестрой не очень близки? — неожиданно прозвучал вопрос от Ани.

Вещей у меня было не много, по этому, мы просто перенесли всё за один раз, разделив ношу вместе с хозяйкой дома. Только мелкие вещи и нижнее бельё, я закинула в сумку, и сейчас уже вернулась за ней. И совсем не ожидала подобного вопроса.

— Нет, — усмехнулась я, продолжая свой путь до новой комнаты. — Она нам приходится родной, только по отцу.

— То есть Паша, твой родной брат, а Лена сводная? — попыталась разобраться Аня.

Конечно, многим была интересна эта история. Ведь я самая младшая в семье. А Лена свидетельство неверности отца маме.

Я спустилась по лестнице, надеясь таким способом уйти от щекотливой темы, на которую, разговаривать было неприятно. Но Аня продолжила путь со мной. Выгнать её из комнаты, которой по факту хозяйкой она являлась, я не могла. А значит…

Закрыла за нами дверь, своего нового пристанища, и, укладывая нижнеё бельё в комод, стала пояснять, очередному любопытному человеку.

— Пашке исполнился год. У мамы была сильная послеродовая затянувшаяся депрессия. Я точно не знаю, что там было. А папа был замдиректора на бетонном заводе. А Евгения, мать Лены, была секретарём, у этого самого директора. В общем, голодный до секса мужик, не устоял перед лаской и вниманием, который ему предложили. — Равнодушно пожала я плечами. — До этого, Евгения, попытала счастья с директором, но там её ждал облом, и тогда она переключилась на его заместителя. Их роман продлился пару месяцев. А потом о нём узнала мама. Вот и всё.

— Но ты, же младше Павла, на много. Получается, что твой отец остался с вами? — не унималась Аня.

— Да. Вроде как мама поставила его перед выбором. И он выбрал её и Пашку. Они даже к психологу ходили. Смогли начать всё сначала, и вроде даже были счастливы. Ну, это, по словам брата, — печально улыбнулась я. — Мне было четыре года, когда в нашей семье появилась Лена. Евгения умерла от передозировки каких-то препаратов, вроде как пыталась удержать этим очередного богатого любовника. Но, увы, всё вышло не так, как она хотела. Лене на тот момент было уже восемь. А мама… она не смогла отослать ребёнка в детский дом. И настояла, что бы девочка осталась с нами. Даже взяла клятву с отца.

— А где ваши родители сейчас? — как-то отсутствующе спросила Аня.

Даже ощущение создалось, что ей стала эта тема в край как неприятна. Хотя она ведь затрагивает суицид, то с чем столкнулась Дамизова. Для всех нас тоже было шоком узнать о том, что Дина покончила с собой.

— Мама стала часто болеть. Видимо психологически появление Лены её всё же сломало. Она умудрилась за год запустить свой гастрит, что он перерос в язву, а потом и желчный пузырь… — говорить было трудно. — В общем, она зачахла за полтора года. Умирала в сильных болях и муках… — слёзы всё же потекли из глаз.

— Извини, я не хотела…

— Всё в порядке, — утёрла я мокрые дорожки тыльной стороной ладони. — Отец ушел в след, за ней спустя примерно восемь лет. Но с каждым готов он по немного сходил сума, обвинял себя в её смерти. Разговаривал с ней постоянно… из дома не выходил, тем и ужасно было узнать, что он попал в аварию, которая унесла его жизнь. Вот в принципе и всё.

В комнате наступило молчание. А мне вот даже легче стало. Удивительно даже. На вопрос о родителях, я всегда отвечала кратко «умерли». А тут, оказывается, выговорилась. Хоть с кем-то поделилась событиями своей жизни.