И архаичная, завораживающая музыка пронзила мое тело насквозь…

Я резко вскинула руки, согнула в локтях, а потом жестким, разящим движением ударила несколько раз по воздуху… и плавный разворот, чтобы вытянуться в одну линию, вперед, пронзая следом от кометы пространство от пола до невидимого потолка, вовлекая каждого зрителя в это действо.

O, Фортуна,

словно луна

ты изменчива,

всегда создавая

или уничтожая;

ты нарушаешь движение жизни,

то угнетаешь,

то возносишь,

и разум не в силах постичь тебя;

Мы синхронно падаем и поднимаемся, и снова падаем, не жалея ни кожи, ни тел, желая разбиться об эту землю, и словно в наркотическом опьянении медленно встаем, меняясь местами, не глядя друг на друга, точно зная, что сзади Смерть, а каждый хочет жить…

Меняемся сначала с танцором справа, потом по кругу, и вот уже стоим друг напротив друга в собственных парах, протягивая руки навстречу, едва успевая коснуться пальцами чужого тепла, а потом откидываем головы в шлемах, брызгающих светом, назад и резко подаемся вперед сгорбленными чудовищами, готовыми подметать своими нечесаными патлами поверхность планеты, опалить лицо о совсем не мифический огонь…

Гордо вышагиваем, будто на параде Содружеста, сходимся и расходимся, образуя узоры из множества человеческих тел.

И в этот момент площадку резко встряхивает, она вдруг превращается в воронку, в сердцевину которой падают те, кто не успел сориентироваться и, приняв немыслимые позы, закрепиться на неустойчивой поверхности…

А упавшие исчезают в огненном вихре.

И снова пронзительный аккорд.

Судьба чудовищна

и пуста,

уже с рождения запущено колесо

невзгод и болезней,

благосостояние тщетно

и не приводит ни к чему,

судьба следует по пятам

тайно и неусыпно

за каждым, как чума;

но не задумываясь

я поворачиваюсь незащищённой спиной

к твоему злу.

Вот он, тест на доверие.

К тому, кто позади тебя… и я падаю свободно, раскинув руки, точно уверенная, что даже если здесь все сейчас взорвется к бездне, Гард меня поймает… Он ловит, подбрасывает и закидывает на плечо, кружа и прыгая, пока я болтаюсь сломанной куклой, и едва удерживается на ногах, когда под нами разверзается провал…

Но перешагивает на безопасное место, и мы едва успеваем встать в нужные позы.

Он — будто согнутый под всеми тяжестями Вселенной.

Я — будто готовая взлететь.

Ряды танцующих изрядно поредели, но это никак не влияет на общий рисунок, который зрители видят целиком.

Мы падаем и встаем, падаем и встаем, вышагиваем, меняясь местами друг с другом, а то и целыми группами во все ускоряющемся темпе, а потом образуем огромную огненную спираль, расширяющуюся и сужающуюся в своем сумасшедшем течении…

И распадаемся на множество гаснущих искр.

И в здоровье,

и в делах

судьба всегда против меня,

потрясая

и разрушая,

всегда ожидая своего часа…

Аррина Лан

До отлета Гарда на околопланетную станцию оставалось всего две декады… Впрочем, как и до последнего, третьего круга танцевального конкурса.

Четверокурсники почти все время проводили в рейдах, на занятиях и экзаменах — без увольнительных и выходных, — и мы встречались всё реже.