Нет, конечно, никто прям резать меня не планировал. Но ощущения были примерно такими же. Неприятными. О чем я несколько раз сообщила. Сообщений окружающие просто не заметили, Мираклий алчно шепнул, на меня не глядя: “Я все контролирую, тебе не будет больно. Я рядом”, а Сеор, зашедший на все это безобразие, только пожал плечами.

– Придется понять и простить, Сабина. И смириться.

Смирялась я два дня. Пока, наконец, мои щупатели-тыкатели-поглаживатели не пришли к выводу, что сам принцип моего существования действительно может объяснить, как забирают магию.

– Чтобы наполнить сосуд, он должен быть пустым!
– возбужденно вещал один из артефакторов.
– Тогда в него из полного сосуда можно что-то перелить, ну... с помощью полой трубки. Вот вы… вы же не просто не воспринимаете магию! Вас до конца не изучили раньше, а теперь понятно - на самом деле, она проходит насквозь. Как будто в сосуде нет донышка или дырка! Но если поставить в дырке заглушку...

Мне было очень сложно не заржать.

Очень.

Зато когда я посмотрела на Миркалия, то смеяться перехотелось. На непривычно живом лице некроманта читалось сразу два желания - прибить артефактора и самому… постаивить мне заглушку.

Черт.

Работа среди мужиков явно делает меня пошлее.

– Вы полагаете, - сказала предельно вежливо, напомнив себе, что я девочка приличная, это они тут все огрубели, - что наш преступник сумел создать именно что пустой… непротекающий сосуд? А также некий шланг и переливает теперь, что ему надо и куда надо?

– Да! Как именно это происходит… надо экспериментировать. Но почему-то мне кажется, что у фейского артефакта такой же принцип. И мы сейчас на грани огромного прорыва!

Пока что мы призадумались. А народу в небольшом помещении было... в общем-то все. Хорошо меня хоть со стола сняли.

А потом я спросила:

– Чисто теоретически… Если вы сумеете все так же сделать, как и преступник… Получается, можно будет переливать магию магически не одаренным?

Я не то что бы себе хотела… но ведь и правда интересно.

– Нельзя, - покачала головой уже другой исследователь, - Помимо самой магии нужны еще… в общем, их называют магическими каналами. Которых у вас нет, как и у прочих обычных людей. Эти каналы невозможно увидеть, но они создают уникальный узор внутри мага и магия растекается именно по ним...

– Та-ак… - задумалась еще сильнее, - и узор этот под определенную магию?

– Ну да.

– То есть, теоретически, в наших потерпевших их магию можно закачать?

– Каналы там сожжены, в том-то и дело, - развел руками один из целителей.

– Тогда в чем вообще смысл преступления?!

– Вот и мы не понимаем!

– Зато понимаем теперь, в чем состав, - подытожил Сеор.
– Я даже могу предположить, что в роли "трубки для переливания" каким-то образом используют голема. Я сообщу Гаюсу и его группе, с чем им стоит поэкспериментировать. Следовательно, в роли магического сосуда используют наших потерпевших, которых не просто высасывают досуха, но и уничтожают магические каналы. Причем пока я даже не уверен, что это делается специально, а не потому, что по другому не получается, не сжигать каналы. И в роли пустого сосуда… мы можем предположить, что это или маг с пустыми каналами, куда он пытается закачать магию… Здесь есть какой-то смысл. Или вообще не человек, не маг, не магическое существо - может некий предмет и хранилище... на будущее. В этом смысла меньше…

– А еще преступник очень умный… по ученому умный, - протянула я, - Вы же сами говорите о прорыве и о необычайно сложных с точки зрения магии и технологии решениях. Ум его должен быть поистине гениален.

– Маньяк-ученый?
– покосился на меня Сеор.
– Ты, кстати, как минимум одного такого гения знаешь.

– Вот что он сразу с намеками, а?
– спросила обиженно у Мирра, когда мы вышли из агентства, - Можно подумать в Шаардане только Гаюс и Каэль известные ученые. Их здесь тысячи! В самых разных областях. И с такой охотой мне - и нам - мишки бы не стали помогать, если бы у них морда была запачкана. И вообще, даже у нас несколько десятков ученых работает, а глава…

– Мне Гаюс тоже не нравится, - меланхолично ответил противный некромант.

– Он мой друг!
– рыкнула, - И когда была заварушка с големом, он сам предложил сообщить о нем! У меня были небольшие сомнения, но я тебе и как психолог, и как человек, наблюдавший медведей на протяжении долгого времени говорю - это не они!

– А еще больше мне не нравится, как ты его защищаешь, - будто не слыша меня, заявил Мираклий.

Я остановилась и топнула ногой:

– Между прочим, я и тебя защищаю! От него в том числе!

– То есть ты к нам... одинаково относишься?
– сузил глаза дин Риордан.

– Бе-ездна, - простонала, - Ты еще начни выяснять, кто больше места занимает в моей жизни и кого я люблю больше....

– А ты меня любишь?
– подался мужчина ближе.

Вздохнула сокрушенно:

– Не перебарщивай в попытке поймать меня на слове, - взяла его за руку и постаралась успокоиться, - Признания не делаются ради того, чтобы поймать какую-то выгоду. Или убедить человека в чем-то. Признания не выбиваются с помощью плети. И я не буду рассуждать на тему, кто мне ближе - братья, благодаря которым я выжила в этом мире, или мужчина, которому я также доверяю и жизнь, и тело, и свое настоящее. В паре приходится мириться с окружением другого. Я бы тоже могла многое сказать о твоей семье, но я ищу к ним подход. И ищу в себе ресурсы, чтобы принять их. Сделай также с медведями… По сути они - моя семья.