Сердце бешено колотилось в груди, дыхание перехватывал панический страх.

Он снова пришёл за мной, и его намерения вряд ли преследуют благородные мотивы.

Артур появился, словно из ниоткуда, толкнул меня, заставляя упасть на асфальт, схватил за шиворот куртки, оттащил к стене.

Что он делает!

Смартфон вылетел из рук и откатился куда-то в темноту.

Егор мне не поможет...

Мужчина уселся сверху, придавливая к земле, давая понять, что ему нужно.

– Пусти, сука!

Все мои попытки скинуть его были бесполезны.

– Заткнись!

Место печати обожгло невыносимой болью, я выгнулась, закричала.

Неужели никто не слышит? Но даже если услышит, что изменится? Кто сможет справиться с колдуном?

Инквизитор рванул змейку моей куртки. Боль долбила печать, пресекая любую попытку сопротивления и позволяя только беспомощно скулить. Артур расстегнул пуговицу на моих джинсах, приподнялся, пытаясь их стянуть.

– Не трогай меня!
– мой голос сорвался до отчаянного визга.

Артур чертыхнулся, прикоснулся к своей ноздре, стирая что-то:

– Защиту пробиваешь, - он усмехнулся, - хочешь погрубее?

Его рука опустилась мне на шею, сдавила горло, не давая сделать новый вдох. Необратимость происходящего стала очевидной.

Мне с ним не справиться...

– Пусти её!

Голос Егора ворвался в сознание грозовым раскатом.

Он вынырнул из темноты, схватил Артура, стащил с меня, отбросил прочь.

Я перевернулась на живот, делая спасительный вдох. Боль всё ещё пульсировала в месте печати.

Они сцепились в метре от меня.

Я видела, как Егор наносит Артуру точные и яростные удары, потом отбрасывает ногой к стене, снова делает шаг, но хватается за шею и сгибается, шипя от боли. Артур отстраняется от стены, выругавшись, стирает кровь с разбитой губы, хватает согнувшегося Егора за волосы, бьёт коленом по лицу, потом ещё одним ударом опрокидывает на асфальт, подходит, слегка наклоняясь:

– Это трибунал, мальчик...

Егор "выбрасывает" ногу вперед, бьёт инквизитора в пах, поднимается и мощным ударом припечатывает к асфальту. Артур трясет головой, хрипя, пытается встать, но больше не представляет угрозы. Егор сплевывает, подходит ко мне, рывком поднимает с земли, молча, запускает руку под ворот моей рубашки, снимая боль "прогиба", подхватывает слетевший во время нападения рюкзак, сжимает мой локоть и тянет прочь.

Я мало что соображала, тело била бешеная дрожь. Парень подвел меня к мотоциклу, надел шлем, занял место за рулём.

– Садись!
– он по-прежнему тяжело дышал.

Я устроилась за его спиной, ничего не говоря, обхватила талию, прижалась щекой к прохладной коже косухи.

Парень резко вошёл в поворот, понёсся прочь.

Мысли отказывались выстраиваться в голове, чтобы хоть как-то оценить произошедшее: ветер, дорога, рев мотоцикла, напряжённая спина Егора...

Мы въехали в мой двор, парень сбросил скорость, остановился у подъезда. Я разжала онемевшие пальцы, слезла с сидения, сделала пару шагов назад, дрожащей рукой откинула волосы со лба.

Егор поднялся, снял шлем, встал напротив, убрав руки в карманы: плечи напряжены, грудь поднимается от тяжёлого дыхания, энергия пульсирует неровными всплесками.

Я корчила из себя сильную, упрекала парня в обмане, но, столкнувшись с реальной угрозой, оказалась слабой девчонкой и бросилась звонить именно ему...

– Всё в порядке?
– его голос неприятно царапнул сознание.

Меня затрясло ещё сильнее, я закрыла лицо руками.

Рокер шагнул ко мне, сжал плечи, встряхнул, заставляя посмотреть в глаза.

Я задержала дыхание, стараясь унять дрожь в груди, выдавила:

– Всё... нормально...

С губ парня сорвался вздох облегчения, он притянул меня к своей груди.

Я схватилась за ворот его куртки, зашептала сбивчиво, захлебываясь надрывными всхлипами:

– Егор, прости меня. прости. прости.

– Перестань...

Он сильнее прижал меня к себе, прикоснулся губами к макушке, ласково погладил по волосам.

Его энергия успокаивалась, обволакивала сознание теплом и чувством защищенности. Он отстранил меня, провел большим пальцем по мокрой щеке.

– Пойдем. Тебе надо отдохнуть.

В квартире Егор стянул с меня куртку, подтолкнул в ванную. Стараясь стереть слезы, я открыла кран, плеснула воды в лицо. Вошёл Егор, сунул под струю бегущей воды разбитые костяшки, посмотрел в зеркало, шипя, прикоснулся к рассеченной брови, усмехнулся:

– "Прогнул" меня, сука.

Мне нужно было отвлечься, заняться чем-то, чтобы снова не впасть в истерику.

Изучая записи Марии Семёновны, я встречала несложный настой для быстрого избавления от синяков и снятия отеков с подобных ран.