Неудивительно, пожалуй, что и англоязычные и советские источники часто ошибочно называют Роулда Дала американским писателем. Первые литературные произведения были созданы им во время пребывания в Соединенных Штатах. И все же Роулд Дал - англичанин, хотя и норвежского происхождения. Он родился 13 сентября 1916 г. в Лландаффе близ Кардиффа (Южный Уэльс), окончил частную школу Рептон-скул и до поступления на службу в "Шелл Ойл Компани" успел побывать в исследовательской экспедиции на Ньюфаундленде. Вскоре после начала второй мировой войны Р. Дал вступает в Королевские ВВС и становится летчиком-истребителем. Однако вследствие тяжелого ранения его переводят на дипломатическую работу и в 1942 г. в качестве помощника военно-воздушного атташе направляют в Вашингтон.
Именно в этот период начинается писательская деятельность Роулда Дала. Его первые рассказы из жизни военных летчиков, опубликованные в американской периодике и восторженно встреченные читателями, позднее вышли отдельным изданием. Успешными оказались и первая детская сказочная повесть "Гремлины", и снятый на ее основе Уолтом Диснеем мультипликационный фильм. Сборники рассказов, выпущенные Р. Далом в 50-е годы, закрепили за ним славу новеллиста.
Перевод с английского А. Левенко
Весь день между заправками мы возились с изюминами. От воды они набухли, стали круглыми и совсем мягкими. Надрежешь кожицу лезвием - и желеобразная масса без труда выдавливается наружу. Однако изюмин было ровно сто девяносто шесть, и мы управились только к вечеру.
– Смотри, как здорово получилось!
– воскликнул Клод, довольно потирая руки.
– Который час. Гордон?
– Начало шестого. Ладно, закрываем.
– Сними желтый свитер.
– Зачем еще?
– Ты в нем ночью, как фонарь, будешь.
– Да ладно тебе.
– Нет, не ладно. Я прошу тебя, Гордон, сними. Я тоже пойду переоденусь, - сказал он и скрылся за углом, где стоял его фургон. Я же направился к себе и сменил желтый свитер на синий.
Когда мы вновь встретились на улице, на нем были черные брюки и темно-зеленая водолазка, на голове - коричневая матерчатая кепка с низко надвинутым на глаза козырьком. В общем, вылитый киношный бандит из ночного бара.
– Что у тебя там?
– поинтересовался я, показывая на живот, заметно выросший за то время, пока Клод переодевался.
Клод приподнял свитер и показал два тонких белых мешка, плотно обернутых вокруг талии.
– Для добычи, - таинственно заключил он.
– Понятно.
– Ну, пошли.
– Может быть, все-таки лучше на машине?
– Нет, рискованно. Могут найти.
– Но ведь это же больше чем в трех милях от дороги.
– Верно. А ты знаешь, что нам будет, если попадемся? Месяцев по шесть схлопочем, не меньше.
– Ты мне ничего об этом не говорил.
– Разве?
– Тогда я остаюсь, - сказал я.
– Это дело не по мне.
– Пойдем, пойдем. Гордон. Прогулка тебе не повредит.
Вечер был тихий и солнечный. Где-то высоко над землей зависли нежные перышки ослепительно белых облаков. Долина встретила нас прохладой и глубокой тишиной. Мы вышли на дорогу в Оксфорд и зашагали по ее травянистой обочине.
– Изюм взял?
– спросил Клод.
– В кармане.
– Отлично. Молодец!
Через десять минут мы свернули с большой дороги влево и стали подниматься по узкой тропинке, с обеих сторон заросшей густым высоким кустарником.
– Сколько там лесников?
– Трое, - не докурив, Клод выбросил сигарету, а через минуту зажег новую.
– Вообще-то я люблю работать по старинке, - заметил он.
– Во всяком случае, в таком деле.
– Конечно.
– Но это, Гордон, не тот случай.
– Думаешь?
– Уверен на все сто.
– Ну-ну.
– Нет, ведь это же новое слово... настоящее открытие, - воскликнул Клод.
– Но смотри, ни одна душа не должна знать, как нам это удалось. Сам понимаешь, если об этом пронюхают, и каждый дурак примется делать то же самое, нам с тобой не останется ни единого фазана.
– Уже молчу.
– Можешь собой гордиться, - не унимался он.
– Умнейшие люди веками ломали голову над этой проблемой, но никто из них и близко не подошел к такому искусному решению, как твое. Что же ты раньше мне ничего об этом не говорил?
– Как-то случая не было, - ответил я.
И действительно. Вплоть до вчерашнего дня Клод ни словом не обмолвился со мной о своем таинственном увлечении. Летними вечерами после работы он часто украдкой выходил из фургона и направлялся к лесу. Наблюдая за ним из окна бензоколонки, я тщетно пытался представить себе, что он замышляет и чем именно там занимается. Возвращался он почти всегда за полночь и никогда ничего с собой не приносил. Зато на следующий день - и это тоже оставалось для меня неразрешимой загадкой - в гараже позади бензоколонки неизменно оказывались то фазан, то заяц, а то и пара куропаток.