На пятнадцатый день непрерывной работы он собрал бумаги в две большие папки и потащил их - чуть ли не бегом - в контору "Джон Болен инкорпорейтед, инженеры-электрики". Мистер Болен обрадовался его возвращению.

– Боже мой, Найп! Ну вот, совсем другой вид. Хорошо отдохнули? Куда ездили?
– "Как был уродом и неряхой, так и остался", подумал мистер Болен. "Ну почему он не может расправить плечи? Ни дать ни взять согнутая палка".

– У вас совсем другой вид, мой мальчик.
– "Интересно, чему это он лыбится? Каждый раз, когда я его вижу, мне кажется, что уши у него стали еще больше".

Адольф Найп вывалил папки на стол.

– Взгляните-ка, мистер Болен!
– вскричал он - Вы только взгляните на это!
–  И изложил свою теорию.

Раскрыв папки, он подтолкнул к удивленному человечку чертежи. Говорил он больше часу, все разъясняя и растолковывая, а кончив, отступил назад, раскрасневшись и затаив дыхание в ожидании приговора.

– Вы знаете, что я думаю, Найп? По-моему, вы чокнулись.
–  "Смотри поосторожнее", сказал себе мистер Болен. "С ним надо держать ухо востро. Ему цены нет, этому парню. Если бы только не выглядел так ужасно, с этой его вытянутой лошадиной мордой и огромными зубами. А уши какие громадные прямо как лопухи".

– Но, мистер Болен! Она будет работать! Я же доказал вам, что она будет работать! Этого-то вы отрицать не можете!

– Успокойтесь, Найп. Успокойтесь и послушайте меня.

Адольф Найп смотрел на своего хозяина, ненавидя его с каждой секундой все больше и больше.

– Эта идея, - произнесла нижняя губа мистера Болена, - весьма оригинальна. Я бы даже сказал, блистательна. Она лишний раз подтверждает мое мнение о ваших способностях, Найп. Только зачем относиться к ней так серьезно? В конце концов, мой мальчик, какой нам от нее прок? Кому, черт побери, понадобится машина, которая умеет сочинять рассказы? И вообще - какие в ней деньги? Вы мне растолкуйте.

– Позвольте сесть, сэр?

– Конечно. Садитесь.

Адольф Найп примостился на краешке стула. Пожилой мужчина следил за ним своими сторожкими карими глазами, гадая, что же будет дальше.

– Я хотел бы объяснить вам, мистер Болен, если позволите, как я до всего этого додумался.

– Валяйте, Найп.
– "Надо как-то его ублажить", напомнил себе мистер Болен. "Парню действительно цены нет - он, можно сказать, гений. Для фирмы он стоит своего веса в золоте. Достаточно взглянуть на эти бумаги. Такой штуковины никогда еще не было. Удивительная работенка. Совершенно бесполезная, разумеется. Никакой коммерческой ценности, но она еще раз доказывает, сколь дорог ее создатель".

– Это будет нечто вроде исповеди, мистер Болен. Мне кажется, она объяснит, почему я всегда был таким... неуемным, что ли...

– Можете не стесняться, Найп. Ведь я здесь для того, чтобы помочь вам, вы это знаете.

Молодой человек крепко сжал руки на коленях и стиснул локтями бока. Казалось, его вдруг прошиб озноб.

– Понимаете, мистер Болен, если по-честному, моя работа здесь мне не очень нравится. Я знаю, я силен в ней и все такое, но душа у меня к ней не лежит. Это не то, чем мне хотелось бы заниматься.

Брови мистера Болена подскочили, будто на пружинах. Он притих и напрягся.

– Видите ли, сэр, всю жизнь мне хотелось стать писателем.

– Писателем?!

– Да, мистер Болен. Можете мне не верить, но все свободное время, какое у меня только было, я посвящал сочинению рассказов. За последние десять лет я написал их сотни в буквальном смысле слова. Пятьсот шестьдесят шесть, чтобы быть точным. Где-то по одному в неделю.

– Бог мой, мил человек! И на кой же черт вам это понадобилось?

– Я только и знаю, сэр, что испытываю в этом потребность.

– Какую потребность?

– Творческий зуд, мистер Болен.
– Каждый раз, поднимая глаза, он видел губы мистера Болена, которые становились все тоньше и тоньше.

– Могу ли я спросить, Найп, что же вы делаете с этими рассказами?

– В том-то и беда, сэр. Их никто не хочет покупать. Написав рассказ, я каждый раз пускаю его по кругу, в один журнал за другим, только и всего, мистер Болен. А редакторы отправляют их назад. Это страшно гнетет.

Мистер Болен расслабился.

– Я очень хорошо понимаю ваше состояние, мой мальчик.
– Его голос прямо-таки сочился сочувствием.
– В тот или иной период нашей жизни мы все через это проходим. Но теперь... теперь, когда у вас есть доказательство... определенное подтверждение... самих экспертов, редакторов, что ваши рассказы... как бы это сказать... успехом не пользуются, пора оставить это дело. Забудьте об этом, мой мальчик. Просто забудьте, и все.

– Ну нет, мистер Болен! Нет! Это неправда! Я ведь знаю: мои рассказы хороши. Боже милостивый, да вы бы сравнили их с той писаниной, что печатают некоторые наши журналы! Честное слово, мистер Болен, какой только дряни в них не увидишь! Причем буквально каждую неделю! Господи, это-то и сводит меня с ума!